"Брайан Олдисс. Доклад о вероятности Эй" - читать интересную книгу автора

закрывали щеки. Заметно было также, что он слегка розовый и по цвету почти в
точности такой, как кожа лица. Скулы приподняты, причем относительно высоко,
и широко расставлены, так что, собственно, они и задавали размеры лица в
ширину. Лицо сужалось по направлению к гладкому и кругленькому подбородку,
который в данный момент казался выступающим вперед из-за той позы, что
приняла женщина.
Локти женщины отдыхали на полке или выступе, которые выходили за
пределы раковины. Но руки замерли и сжимали полотенце, которое отчасти
скрывало ее лицо, главным образом правую щеку; неровная, смятая ткань
полотенца ярко контрастировала с гладкой изящной левой щекой. Высоко
поднятые скулы создавали неожиданный эффект: казалось, что глаза довольно
глубоко посажены; это впечатление подчеркивали тяжелые веки, прикрывавшие
зрачки. Все эти детали должны были бы сделать все лицо полным и мясистым,
тем не менее оно таким не выглядело, так как постоянно находилось в
движении.
И в данный момент, когда оно было в центре круглого поля, ограниченного
трубками телескопа, а рот прямо в фокусе, оно пребывало в движении.
Рот шевелился. Губы двигались; верхняя губа могла бы показаться
пухловатой, тем не менее, двигаясь, она слегка растягивалась, отчего такого
впечатления не производила. Эти губы видны были через шесть стекол, четыре
из них составляли оптику фрагментом круглого окна, состоящего из девяти
стекол, соединенных в одной раме, а еще одно было вставлено в ту створку
кухонного окна, что открывалась, но в данный момент не была открыта. Эта
закрытая створка кухонного окна оказалась так близко к шевелящимся губам,
что из-за дыхания, вырывавшегося между ними, стекло затуманилось, скрыв от
взгляда и правую щеку, частично скрытую уже полотенцем, и часть самого
полотенца. Внимательный правый глаз, которым Эс напряженно смотрел в
телескоп, смог увидеть движение языка и кончики белых зубов, показавшиеся
над нижней губой, когда рот раскрылся чуть шире.
Этой активности рта аккомпанировала и голова, что выражалось главным
образом в ритмическом покачивании, причем можно было заметить связь между
покачиваниями и движением губ. Волосы же покачивались не совсем ритмично.
Спереди они были аккуратно разделены на две части, образуя центральный
пробор, а затем уходили назад, очевидно, там их удерживало какое-нибудь
устройство, свободные же концы были собраны в пучок и без особых забот (а
может, впопыхах) подняты к макушке и заколоты прямо поверх пробора маленькой
металлической заколкой; и вот эти-то волосы и покачивались не ритмично, но
как волны. Они казались золотисто-каштановыми: темные, скорее каштановые, на
макушке, и светлые, почти золотые, на концах. С правой стороны, вдоль шеи
женщины играл золотистый завиток, попадавший в такт с шевелением губ и
движениями головы. Глаза были открыты гораздо шире, чем раньше, так что веки
уже не нависали всей тяжестью, а освещенная радужка стала густо-золотистого
цвета.
Домоладосса записал на полях доклада: "Она пела".
Он хотел добавить: "Она была счастлива", но это означало бы слишком
смелую интерпретацию.
Он перестал дышать, упоенный думами о счастье этой иномирной женщины,
счастье, которое так беспристрастно, казалось, вырастало из доклада как
неопровержимый факт. Он подумал, что часть доклада, которую он только что
прочитал, предельно эротична, и ему вдруг стало интересно, как воспримет это