"Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов. Красные и белые (Роман) " - читать интересную книгу автора

Ч А С Т Ь  П Е Р В А Я

1

Шел девятьсот восемнадцатый год.
Наступало сто пятьдесят девятое утро революции.
Революции полны неожиданностей, и люди приходят к ним негаданными
путями.
Было раннее апрельское утро, в солнечной дымке искрились березы,
взблескивали ледком дорожные лужи, на обочинах бурел ноздреватый снег.
Гомонили грачи, плакали чибисы.
Подпоручик гвардейского Семеновского полка Михаил Тухачевский
возвращался в родное гнездо. Зарыв озябшие ноги в сено, переживая
нетерпеливую радость возвращения в материнский дом, он поглядывал на
знакомые и неузнаваемые от весенней распутицы поля и думал сразу о многом.
Думал о том, что жизнь его похожа на непрестанно изменяющийся поток. Уже
давно поток этот петляет по русским, польским, немецким дорогам войны,
спутались в нем кровь и грязь, подневольное существование и радость
возвращенной свободы. Ценою больших испытаний вернул он свободу, выбрался
из Швейцарии в Петроград, к своему Семеновскому полку.
Среди гвардейских офицеров нашел Тухачевский полный разброд.
Семеновцы, из века в век надежная опора монархии, перешли на сторону
революции, не все, конечно, часть разбежалась по домам, часть -
бескомпромиссные монархисты - отвергла власть народа.
Тухачевский командовал в полку ротой, что было большой честью для
него: в Семеновском и Преображенском полках батальонами командовали
полковники, и сам государь император считался полковником Серебряного
батальона преображенцев.
Царь в лицо знал офицеров гвардейских полков, и все назначения в них
зависели или от его желания, или от его каприза. Тухачевский был
единственным, кто стал командиром роты на фронте, во время боя, - это
выделяло подпоручика из числа остальных офицеров.
Солнце цвело в снежных кристаллах, ледок быстро плавился, стебли
полыни влажно мерцали. Тухачевский вдыхал запахи талой воды, прелых
листьев, оттаявшей земли и теперь думал о встрече с родными. Что они? Как
они? Живут ли по-прежнему в своей усадьбе? Еще в дороге он узнал: в
губернии происходило повальное выселение помещиков, сожжены чуть ли не все
барские дома. Он представил мать с ее широким темным лицом крестьянки,
сестренок, брата - без крыши над головой, и сердце тревожно забилось.
Стараясь не волноваться, он вообразил иную встречу, и Машенька Игнатьева
возникла перед ним с такой отчетливостью, что сразу стало жарко.
Дорога метнулась на косогор, с вершины его он увидел сельцо Вражское,
темно-зеленую тучу соснового бора, тусклое зеркало пруда, сельскую
церковь, похожую на облако из каменных кружев.
Вдоль пруда разметались избы, сараи, амбарушки, конюшни, виднелись
сады вперемежку с огородами, соломенные ометы, скирды пшеницы, прясла
изгородей с почерневшими снопами конопли.
На берегу, окруженный голыми вязами и яблонями, стоял просторный