"Андрей Игнатьевич Алдан-Семенов. Семенов-Тян-Шанский ("Жизнь замечательных людей" #415) " - читать интересную книгу автора

Семенов ехал между холмами, по выжженным долинам, мимо мелководных соленых
озер. К вечеру, изморенный жарой и пылью, добрался до Аягуза.
"Он был таким жалким и ничтожным, каким мне не приходилось видеть ни
одного русского города... Собственно город состоял из одной широкой улицы с
такими низенькими саманными глинобитными домиками, что приходилось
нагибаться, чтобы разговаривать со стоявшими у этих домиков жителями...
Лавок в городе совсем не было. Лавка - единственная, просуществовавшая
короткое время, закрылась потому, что, как уверял разорившийся лавочник,
никто не платил денег за товары, а все требовали их отпуска даром. На другой
стороне реки возвышались каменистые холмы, на которых по вечерам выли волки
и даже видны были их сверкавшие в темноте глаза".
В Аягузе Семенов прожил два дня. Совершил маленькую экскурсию на
соседние холмы. Местные жители порадовали Петра Петровича неожиданным
подарком: принесли образцы великолепного графита и каменного угля. И графит
и уголь залегали почти на поверхности, неподалеку от Аягуза.
9 августа Петр Петрович покинул степной городишко. Дорога долго петляла
по долине речки Аягуз, пока не свернула в узкое мрачное ущелье. Унылый вид
ущелья усиливали тяжелые, из черного кремнистого сланца, скалы. Где-то
впереди, за ущельем таился очередной Аргантинский пикет. У этого пикета от
степной дороги ответвлялась охотничья тропка на озеро Балхаш, о котором Петр
Петрович имел смутное представление. Ему хотелось бросить хотя бы беглый
взгляд на одно из величайших озер земли.
Степное, дымчатое от марева небо затянули пепельные облака. Спокойно
парящие коршуны исчезли, суслики попрятались в норы. Наступила удушливая
тишина - вестница степной грозы.
Гроза разразилась, когда они уже добрались до Аргантинского пикета.
Петр Петрович хорошо отдохнул и поехал к Балхашу. Высокие, трудно проходимые
заросли камыша закрывали низкий балхашский берег, в жирной грязи виднелись
кабаньи следы, голенастые цапли расхаживали по отмелям. Охотничья тропка
растворилась в камышовых джунглях.
Петр Петрович решил было проникнуть к озеру, но снова пошел дождь. Над
камышами заклубились гнилые испарения, небо обложило плотными тучами.
Экскурсия на берег Балхаша не удалась. Петр Петрович покинул Аргентинский
пикет.
В тот же день он достиг Лепсы - первой значительной реки Семиречья.
За Лепсой степь уже приобрела очертания полупустыни: сугробы песка
лоснились и меркли, коричневая пыль сгущалась в воздухе. Верблюжьи черепа
белели по обочинам дороги, дикие курицы прятались в них. Тяжелые дрофы
лениво отступали от тарантаса и, вытягивая шеи, презрительно смотрели на
путешественников. В песке купались степные рябки: испуганные выстрелами, они
взлетали, сбрасывая с крыльев легкие ленточки пыли. Маленькие черепахи
хрустели под колесами тарантаса, словно плоские круглые камни.
Иногда из пепельного марева возникали стада сайгаков: повернув головы в
сторону тарантаса, они провожали его черными печальными глазами. Напрасно
было подкрадываться к ним или преследовать - сайгаки исчезали мгновенно и
бесшумно - неуловимые тени полупустыни.
Семенов переправился еще через две реки Семиречья - Баскан и Аксу. Как
и Лепса, они брали свое начало на склонах Семиреченского Алатау. Снежные
вершины его во всем своем величии раскинулись на юго-востоке. Петр Петрович
непрестанно любовался ими. А вершины все нарастали, приближались и казались