"Николай Александров. Севастопольский бронепоезд" - читать интересную книгу автора

зажатыми тормозными колодками, медленно наползает на дымящуюся воронку,
кренится.
Мороз подирает по коже: все пропало!
Но нет, не свалился наш локомотив! Висит двумя передними скатами над
ямой. Упади бомба немного ближе или подай командир команду на секунду
позже - произошло бы непоправимое.
Кругом установилась какая-то особенная тишина. Все застыли в
оцепенении. Слышно лишь, как гудит пламя в паровозной топке, да издали
доносятся раскаты боя.
Командир, комиссар и лейтенант Головенко - наш "главный
железнодорожник" - соскочили на насыпь, склонились над воронкой. Головенко
даже спустился в нее, сидит на корточках, ощупывает конец рельса и
размочаленные шпалы, заглядывает под паровоз.
- Аварийная тревога! - распорядился командир.
За работу взялся весь экипаж. На бронеплощадках [87] остался только
один орудийный расчет да несколько пулеметчиков на случай отражения нового
воздушного нападения. Я тоже с ними. Тяжело быть без дела, когда другие
трудятся изо всех сил. Оттого и кажется, что и время тянется томительно
медленно.
Но, хотя все мое внимание сосредоточено на секторе наблюдения, все же
урывками я вижу, как быстро и споро работают матросы.
Младший лейтенант Андреев, командир железнодорожного взвода,
организовал ремонт полотна. Десятки матросов вооружились лопатами, ломами,
кирками.
Под руководством Головенко паровозники и пулеметчики заводят домкраты и
приподнимают колеса паровоза, чтобы освободить конец перебитого рельса.
Другие моряки уже тащат с контрольной площадки запасной рельс и новые
шпалы...
Еще не было выполнено и половины работы, как на большой высоте появился
самолет.
- В воздухе разведчик! - докладываю Головину.
- Пожалуй, не только разведчик, но и корректировщик, - в тон мне
отвечает Леонид Павлович. - Сейчас дадут нам прикурить...
И верно, через несколько минут недалеко от насыпи стали рваться
шестидюймовые снаряды. Но люди продолжали работать, не обращая на это
никакого внимания.
Когда два снаряда упали очень уж близко, командир приказал открыть
огонь по корректировщику. Сбить его на такой высоте, конечно, мудрено, но
попугать надо. [88]
Уклоняясь от нашего огня, самолет завилял из стороны в сторону. Это
сказалось на точности корректировки. Снаряды стали рваться далеко от
бронепоезда.
С самого начала нашей вынужденной стоянки связисты подключились к
телефонной линии. Поэтому командование знало о положении бронепоезда. Со
стороны Севастополя к нам на выручку прилетело звено истребителей. Вражеский
корректировщик бросился наутек.
Снаряды вокруг бронепоезда рвались еще минут пятнадцать. Но теперь
стрельба велась на авось, вреда нам она не причиняла.
В это время командир 8-й бригады попросил "огонька": на участке 2-го
батальона противник бросил в атаку свою пехоту.