"Николай Александров. Севастопольский бронепоезд" - читать интересную книгу автора

продолжали песню, и сам включился в общий хор.
Сказали ребята:
Пробьемся штыками,
И десять гранат не пустяк!
Штыком и гранатой
Пробились ребята.
Остался в степи Железняк.
Окончилась песня, а звуки ее еще долго жила в нас, в наших сердцах.
Первым заговорил комиссар:
- Вот мы и открыли наш счет врагу. Начинаем оправдывать гордое имя
Железнякова. Уверен, что оправдаем его сполна.
- Оправдаем, товарищ комиссар! - загудели голоса. - Гитлеровцы еще
узнают силу ударов железняковцев!
Комиссар вынул папиросы, протянул пачку морякам. Всем не хватило, но
одну оставили для хозяина. Петр Агафонович закурил, затянулся, потом сказал
улыбаясь:
- А вечер-то у нас впереди какой! На станции интенданты готовят
праздничный ужин. Девчата заждались, наверное.
Вот и Севастополь. Стоп, паровозы!
Поезд остановился, все выскочили на перрон. Обветренные, почерневшие от
копоти, от порохового дыма - только глаза да зубы сверкают.
А на вокзале - шум, радостное оживление. Нас обнимают, поздравляют.
Здесь и представители командования, и рабочие завода, и девушки - гости.
Разошлись по вагонам: надо привести себя в порядок. А тем временем в
помещении железнодорожного ресторана шли последние приготовления к
праздничному ужину. Когда мы вошли, интенданты и помогавшие им девушки -
работницы завода - суетились, расставляя на столах тарелки, стаканы,
раскладывая ножи и вилки. Лаврентий Фисун на эстраде наигрывал на баяне
бравурные мелодии.
Когда все уселись, комиссар кивнул баянисту, и тот умолк. [77]
Интенданты разлили всем по сто граммов водки.
- Товарищи! - начал Петр Агафонович, и голос его как-то неестественно
дрогнул. - Сегодня мы отмечаем годовщину Октябрьской революции в необычных
условиях, в очень тяжелых условиях. Враг дошел до Севастополя. Он хотел
взять его с марша, но ничего у него не вышло. Железная стойкость
севастопольцев нарушила планы Гитлера, Здесь, под Севастополем, фашисты
понесли огромные потери. Здесь враг, посягнувший на свободу и независимость
нашей Родины, сломает себе шею...
Гром аплодисментов прервал речь комиссара. Когда аплодисменты затихли,
он продолжал:
- Сегодня принял боевое крещение и наш бронепоезд. Моряки доказали, что
они достойны называться севастопольцами, железняковцами. Впереди еще много
трудных боев, но победа все равно будет нашей... За победу, товарищи!
После сытного флотского ужина празднество продолжалось. Лаврентий Фисун
снова взял в руки баян и заиграл вальс. Раздвинув столики, моряки начали
приглашать девушек на танец. И закружились под сводами вокзала пары, и
забылось на какое-то время, что идет война, что завтра снова идти в бой.
Я пригласил Олю Нехлебову. Она доверчиво положила руку на мое плечо и,
улыбаясь одними глазами, о чем-то задумалась. Может, вспомнила далекий
уральский поселок, где жила ее мама, может, первый танец в рабочем клубе