"Николай Александров. Севастопольский бронепоезд" - читать интересную книгу автора

комсомола. Всех опечалило известие о гибели Саши: его очень любили на
электростанции.
Вместе со мной оказалась и Оля Иванова, наша медсестра. Она медленно
поправлялась после тяжелой контузии, заикалась и плохо слышала. Оля подолгу
просиживала возле моей койки, ухаживала за мной, как самая ласковая сиделка.
А однажды мне сказали, что ко мне приехала какая-то старушка. Это была
мама! Узнала, что лежу в госпитале, и вот приехала из Краснодара.
Мама! Шесть лет не виделись мы с ней. Она сильно сдала за эти годы.
Волосы стали совсем белые, лицо избороздили глубокие морщины. Я глажу
натруженные руки с голубоватыми веточками вздувшихся вен и шершавой,
огрубевшей от работы кожей. Для меня эти руки самые нежные и самые
красивые... Трех сыновей и двух дочерей выходили и вывели в люди эти руки...
У матери на глазах слезы.
- Ну, что ты плачешь, мама? - а у самого тоже глаза мокрые. - Видишь, я
жив. Скоро снова стану на ноги...
- И снова уйдешь...
- Ничего не поделаешь, мама. Так надо.
Раны быстро заживали, молодой организм брал [39] свое. Не давали покоя
мысли: как там в Одессе? Как там мои боевые друзья - фронтовые побратимы:
батя (так мы называли Осипова), комиссар Митраков, Саша Бахирев, Балабанов,
Лайко...
16 октября встал рано. Утро было серое, дождливое, навевающее тоску.
Мысли, одна другой тяжелее, лезли в голову. Скорее бы выписали, скорее бы в
Одессу, в полк!
Кто-то из соседей по палате включил репродуктор. Передавали последние
известия.
- От Советского информбюро, - как всегда, размеренно и четко произнес
Левитан. Какая-то еле уловимая тревожная интонация в его голосе заставила
насторожиться. И вдруг - как гром:
- По приказу Верховного главнокомандования нашими войсками оставлен
город Одесса...
Мне показалось, что я ослышался.
Не может этого быть! Это ошибка! Ведь там Осипов, Митраков, там Саша
Бахирев, Балабанов, Лайко! Разве они оставят город?!
Пришел комиссар госпиталя. Объяснил, что гарнизон Одессы сделал все,
что можно было сделать, и оставил город только по приказу командования.
Сейчас защитники Одессы сражаются на Перекопе. Враг подходит к Крыму.
С этого часа мы начали просить врачей скорее выписать нас из госпиталя.
Мне удалось добиться своего, уговорил врача. И вот, еще прихрамывая, вышел
из госпиталя.
Трудным был путь до Севастополя. Бои развернулись уже на подступах к
Крыму, на Ишуньских позициях. В Джанкое удалось сесть на паровоз. Когда
отошли от станции, налетели "юнкерсы". Бомбы падали то слева, то справа.
Машинист стоял спокойный, строгий, пристально смотрел вперед и лишь изредка
говорил негромко, но властно:
- Быстрее, ребята, быстрее...
Мы с кочегаром непрерывно бросали в топку уголь. Поезд мчался на всех
парах. Наконец, бомбежка прекратилась. Машинист впервые улыбнулся, кивнув
нам:
- Ну что, устали? Отдохните маленько. Он закурил, угостил нас.