"Николай Александров. Севастопольский бронепоезд" - читать интересную книгу автора

нанести удар.
В 9.15 заговорила вражеская артиллерия. Дымом и пылью окутались наши
позиции. Стекала и гудела земля. [29] Бойцы притаились в окопах, пережидая
огненный шквал. В момент самого яростного обстрела на КП батальона заявился
командир зенитной пулеметной установки Григорий Чернов, отчаянно смелый,
находчивый парень. Машина с установкой стояла в надежном укрытии за
железнодорожной насыпью и выходила оттуда лишь при налетах вражеской
авиации.
- Случилось что? Почему ты бросил машину? - забеспокоился комбат.
- Да дело одно задумал, товарищ командир. А что если мы на своей машине
сейчас к немцам прорвемся - будто в плен хотим сдаться - и угостим их как
следует?
- Да ты что? А если фашисты догадаются? И людей потеряем, и машину, и
пулемет. Да знаешь, что за это будет?
- Головой ручаюсь: все обойдется.
И комбат решил рискнуть. Чуть стихла артиллерийская подготовка, машина
Чернова вырвалась из укрытия и на полной скорости помчалась по ухабам к
вражеским позициям. Проинструктированные комбатом, наши бойцы открыли по ней
ложный огонь. Немцы начали было стрелять по странной машине, но затем
перенесли огонь, отсекая ее от нас. Виданное ли дело, чтобы советские
матросы перебегали к врагу! Когда машина влетела в лощину, гитлеровцы
хлынули посмотреть на чудо - на живых русских матросов, добровольно
сдающихся в плен. В это время Чернов развернул пулемет и нажал на гашетку.
Струи свинца из четырех стволов хлестнули по сгрудившимся фашистам. А второй
номер расчета забросал их гранатами. Ошеломленные гитлеровцы даже выстрела
не успели сделать. В ужасе разбегались во все стороны, но пули и осколки
гранат настигали их всюду.
А из наших окопов со штыками наперевес уже неслись матросы. Весь полк
ринулся в атаку. Противника отбросили на два километра. Могли бы и дальше
продвинуться, но Осипов приказал остановиться, опасаясь за наши фланги.
Моряки взяли в плен более 150 вражеских солдат и офицеров, много
оружия, боеприпасов, два трактора-тягача, а сами почти не понесли потерь.
Осипов расцеловал Чернова и его товарищей, хотя и пожурил за отчаянный
риск. Приказал всех трех смельчаков представить к награде.
Радость наша была недолгой. Опомнившись, гитлеровцы бросили против нас
эсэсовский полк. Дважды моряки отбивали бешеные атаки. Снова приходилось
вступать в рукопашную. На правом фланге нашей роты натиск был особенно
сильным. Пришлось отойти метров на сто.
Командир роты находился в гуще боя. Через связного он приказал мне одно
отделение с пулеметом перебросить к нему. Когда я привел своих людей, в
окопах уже шла рукопашная схватка. Мы с ходу пустили в дело штыки и выбили
фашистов. Початкин крикнул:
- Молодцы, орлы!
Потом в тревоге обернулся:
- Бисови души, почему умолк пулемет?
Не дождавшись ответа, сам подбежал к пулемету. Командир расчета лежал
мертвый, второй номер кружился на месте, схватившись за голову. Початкин сам
лег за пулемет, заправил ленту и дал длинную очередь по отступающим
эсэсовцам. На миг прекратил стрельбу, вытер потное лицо, улыбнулся:
- Смотри, Микола, как драпают!