"Юз Алешковский. Карусель" - читать интересную книгу автора

человеке, ни в народе..."
Вот как говорил ты и, говоря, не просто трепался, но ты победил, ты не
продался бесам, ты поэтому весел, и ты еще шутишь, что твоему
ангелу-хранителю повезло, ибо самому тебе и без него уже ничего не страшно".
Вот, дорогие, каков лучший друг моих дней Федя. Но они не прощали ему
ничего. И они его схавали (съели) однажды, буквально съели. Помните, как он
сказал парторгу завода: ""Давай" в Москве хуем подавился, до сих пор
отрыгнуть не может"? Он так сказал, потому что видел всю туфту и
нереальность завышенных планов реконструкции завода. Он, также как все мы,
впрочем, видел, каких нечеловеческих усилий требуют от нас парторги и
начальство, чтобы не обосраться перед Сталиным за выданные без нашего
рабочего ведома обещания. Федя ведь великий инженер, золотая голова на
плечах, которая думает всю жизнь о других, а не о себе, он ругался,
предупреждал, предлагал разумные решения для выигрыша времени, экономии жил
и средств рабочего класса, и именно потому, что он был во всем прав и это
стало очевидным, его взяли. У них, мерзавцев, был один выход, чтобы не
обосраться перед Сталиным и не полететь из своих партийных кормушек обратно
на производство. Этого они бздели (боялись), дорогие, больше всего. И его
взяли. Как вы думаете, что Феде в конце концов пришили?
Вначале поясню о нашем прошлом, о фронте, который мы с первого до
последнего дня войны прошли вместе. Федя - командиром полковой разведки, я -
простым разведчиком, но бесстрашной чумой, как называли меня друзья. Они
думали, что я смелый, но это было не так. Просто я от страха заболел потерей
чувства опасности, и мне уже было море по колено. Поистине только Бог
спасает таких безумцев, как я, от ран, не говоря о смерти.
Так вот, однажды наш командир сделал ошибку (на войне, как у вас на
бирже: иногда всего не угадаешь), пошел на зорьке на рыбалку (было затишье
между боями) и анекдотически попал в плен. Я тоже был на рыбалке, но без
автомата, и к тому же сидел метрах в ста от Феди, над сомовым омутом, сома
мне очень хотелось поймать, перед тем как погибнуть в очередном бою. Сидел
без оружия, нарушая многие статьи устава, и ничем Феде помочь не мог. В тот
момент ничем. У меня хватило ума не поднимать шума, бросить к чертовой
матери удочку и сома, который, сволочь, как раз клюнул, но сердце мое
оборвалось не от удачной поклевки, а от глупого вида Феди - товарища
капитана, уводимого четырьмя здоровенными амбалами в сторону фашистских
траншей. Кстати, лучше бы я погиб, чем видеть такое. Что вы бы сделали,
интересно, на моем месте в такой боевой обстановке? Не ломайте, дорогие, зря
головы. Не додумаетесь. Наш командир шел как убитый и шатаясь. Очевидно, его
грохнули по голове прикладом и оглоушили, как рыбу. Я теперь думаю, и холод
от этих мыслей охватывает мою душу, неужели так будет до конца времен, что
щука, например, ловит маленькую рыбешку, мой командир ловит эту несчастную
щуку, немецкие разведчики в свою очередь ловят такую щуку фронтовой
разведки, что им и не снилась, причем ловят, как тупые везунчики, а не
бывалые рыбаки. Они ловят, хохочут от удачи, выкручивают Феде руки, дают
поджопника, они рады (словно дети, поймавшие голыми руками акулу в городском
пруду), а Федя, очевидно выигрывая время и рассчитывая на то, что его
"рыбаки" вряд ли начнут пальбу поблизости от нас, вдруг вырвался, побежал и
начал игру в "салочки". Вы бы видели эту сцену.
Выход у меня был один, ибо Федя не барнаулил (любимое слово штрафников
воров-рецидивистов, означает - не кричал), давая мне понять, чтобы я