"Юз Алешковский. Чаинки" - читать интересную книгу автора

многие пагоды и иные шедевры национальной архитектуры. А во всем даже умело
восстановленном всегда видится мне нечто протезное или, что еще горестней,
невыносимо трагическое, как в фотографиях лучших людей России, изведенных в
застенках разных Лубянок.
И все же кое в чем нам с Ирой повезло, кое-что неописуемо прекрасное,
выдержавшее единоборство с варварскими толпами Мао, мы все-таки увидели, но
об этом позже.
Меня все-таки укачало в тачке и сморило. А на автобусной станции был
уже иной Пекин. Многолюдье, толчея, крики кондукторш и водителей, некоторая
давка при посадке в автобусы, напоминающая давку в Москве и в российской
глубинке в часы пик... скопление лавок не только со всякой дорожной жратвой,
но и со стройматериалами, с тряпьем... кока-кола - никуда и нигде от нее не
денешься... пиво, европейское, японское, австралийское и местное, кстати,
замечательное по своим качествам...
Ох и жаден глаз на первые впечатления! Зазевавшись, я потерял и
провожатую нашу, и Иру. Провинциалы пялятся на меня как на инопришельца и
крайне диковинного зверя. Толпой обступили. Ну а толпа китайцев это вам не
толпа исландцев, которых и без того мало. Но у меня от такого многолюдья -
праздничное, по детской еще привычке, настроение. Озираюсь по сторонам.
По-детски же перетрухнул, что потерялся. Что-то у кого-то спрашиваю.
Многие смеются. Весело (явно насчет меня) переговариваются. Ничего не
понимаю. Мой плохой английский тоже никто не понимает, а разговорник у Иры в
сумке. Беда. Пекин, елки-палки, даже не Париж, где снобы-ксенофобы
демонстративно презирают английский, гнусно молчат в ответ на вопрос, но
иногда пожалеть все-таки могут заблудшего туриста. А тут никто, видать,
английского не знает.
Мне в стресс лучше бы не впадать. Может, думаю, для бодрости духа
поддать? Но виски в сумке у Иры. Чтоб предупредить стресс, прибегаю к
русской народной психотерапии, исторически проверенной и практически
безотказной: вслух проклинаю себя самыми страшными матерными ругательствами.
Тут же физия моя нервозна и похабна заливается краской стыда. Очень пожилой
дядя говорит мне приветливо на неплохом нашем, великом и могучем: "Если вы
жену, детей, бога, душу, мать потеряли сейчас, мы радио скажем позвать,
здравствуйте, добро пожаловать, чем богаты, всегда рады, как говорится, до
дома до хаты"..
Клянусь, услышать в такой ситуации русский - да это же, как подыхая в
Сахаре от жажды, напасть вдруг на родничок с ледяным виски или просто с
водой! Найдут меня, сироту, не оставят, подумал я и пристал к дяде с
вопросами, что, как и откуда у него такой совершенный русский.
Миша меня, говорит, зовут... Институте в Урале учился... Нижний Тагил
сталь разливал... любовь был... Клавдия... обком сказал: лучше, парень,
коммунизм уезжай сам себе строить... рис сажай... Клавдия колхозу нужна...
доказываю: любовь, товарищ, не картошка, даже не водка... русский китаец
братья навек... какой там братья!... водку пили, песни пели... Клава...
Клава... силком обратно отправили, а тут партия тоже к себе не взяла...
ревизионист, объявили, враг народа, значит... Теперь все хорошо... жена,
дети, пенсия... слава Богу... всегда добро пожалуйста...
Тут вижу: вихрем мчится на меня разгневанная Ира. Как, думаю, все
прекрасно складывается, жаль только разбитую любовь бедной Клавы и сталевара
Миши... Ему напоследок успел все-таки сказать что-то крайне залихватское