"Юз Алешковский. Чаинки" - читать интересную книгу автора

разберемся что к чему, может быть, до "Березок" шанхайской торговой зоны
доберемся или до Гонконга, где, слава тем же Небесам, акула капитала все еще
гуляет по буфету, а у членов китайского политбюро хватает ума не вступать с
этой хитрой рыбой в последний решительный бой. Кроме того, нынешние вожди
Китая хранят как зеницу ока целый ряд других мудрых заповедей башковитого
Ден Сяо Пина.
Летим. Постепенно развеивается в небесах лукавое неверие в это. Нам
здорово повезло: во-первых, боинг был таким полупустым, что даже
северокорейскому генштабу явно не имело никакого смысла сбивать его ракетой.
Во-вторых, меня наконец-то сморило, потом добило таблеткой снотворного, а
поспать в полете аж до пересадки в Сеуле - это как месяц подряд покемарить
на лагерных нарах до выхода на свободу.
И вот - Сеул. Аэропорт - пошикарней иного американского. Стакан виски
не взбодрил бы меня после 16 часов полета так, как взбодрила в забегаловке
тарелка лапши с огненным перцем и разным гадом морским...
Снова взлетели, снова сели. Наконец-то мы в Пекине.
Первое удивление, ну просто никак не вяжущееся с ужасами, наболтанными
нашими бабками-туристками: всюду в аэропорту чистота и порядок. Никакой
волокиты и чекистских придирочек при проверке паспортишек и виз. Никаких
провокаций со стороны таможенников. Тележки - на халяву. О как приятно было
увидеть над толпой встречающих картонный плакатик: ЮЗ плюс ИРА. Не хватало
на том плакатике только знака равенства и слова ЛЮБОВЬ.
Я хотел уж было возбужденно пофилософствовать насчет гениального умения
китайцев многозначительно недосказать, недовыразить, недорисовать, но тут к
нам бросилась будущая наша переводчица, советчица, помощница и просто
подруга, показавшаяся с первого взгляда девушкой необыкновенно милой.
Хэллоу, ай эм Шао-Шю, говорит. Оговорюсь: имена китайцев звучат на
самом деле не совсем так, как мы их произносим с непривычки и из-за неумения
сходу соответствовать тонам низким и высоким в весьма сложной музыке -
именно музыке - китайского языка. Понимая это, Шау... Шо... Со... Шю...
Сю... сразу же предложила звать ее Айрин, то есть Ирина, Ира. Кстати, я, как
это водится при встречах в аэропортах мира, попытался расцеловать Шу-Сю, но
моя Ира вовремя меня одернула. Она читала, что в Китае к приветственным
поцелуям относятся не так, как во Внуково члены брежневского политбюро,
мусолившие бывало быдловатыми своими чмокалами лакейские физиономии
прибывших на поклон вассалов.
Идем на стоянку такси. И тут - порядок. Рож таксистов, зачастую
холуйски-жуликоватых и подлых, как в Шереметьево - не видать.
Мчим в Пекин. Глаза слипаются, в башке слегка потрескивает, почти сутки
летели-то с пересадками... слипаются глаза, но вот не могу оторвать их от
панорамы Пекина. Неожиданно возникнув на горизонте, панорама этого древнего
города, слегка отретушированная, как вскоре до меня дошло, не жемчужно
розовым утренним туманом, подсвеченным чумазым солнышком, но, к сожалению,
безбожным промышленным смогом, буквально захватывала дух еще и потому, что
начали мы врубаться в, так сказать, пространство Самых Больших Удивлений.
Такси - новенький фольксваген, совместного с Германией производства -
мчалось по четырехрядному шоссе рядом с совместными же ситроенами, рено,
фиатами, ауди, хондами и прочими тойотами. Выглядела дорога не менее
элегантно, чем дивные шоссе Франции, Италии и Америки. По краям его торчали
щиты с яркими, но не безвкусными рекламами. Торчали, между прочим, щиты не