"Петр Алешкин. Русская трагедия" - читать интересную книгу автора

Галю, увидел совсем юной, такой же, как Света, в заводском пионерском
лагере, в лесу, на берегу Москвы-реки, где они провели целое лето
пионервожатыми. Мысли его снова ушли в прошлое, в молодые годы, в
подмосковное мокрое лето. Еще будучи дворником, Дима стал посещать
литературную студию автомобильного завода, читать там свои рассказы,
сдружился с ребятами, познакомился с молоденькой поэтессой Галей Сорокиной.
Студийцы почему-то довольно быстро избрали Анохина старостой, охотно
принимали его предложения сгонять на выходные на Истринское водохранилище с
ночевкой в палатках, охотно собирались в его комнате в общежитии, читали,
обсуждали свои новые стихи, рассказы, без конца говорили о литературе, о
новых произведениях известных писателей, которые появлялись в толстых
журналах. Особенно сдружился с Костей Куприяновым, добродушным выпивохой, и
Николаем Дугиным, с неизменной хитринкой в разноцветных глазах. Всюду они
были вместе: в ЦДЛ, на даче у Кости, на пляжах Ялты. И всегда с ними была
Галя Сорокина. Она была мила, скромна, симпатична. Дима чувствовал, что
нравится Гале, не понимая, что легких отношений с ней не будет, а к
серьезным, после первой женитьбы, он был не готов. Костя Куприянов однажды,
шутя с Галей, перефразировал стихи Пушкина, которые тот написал о Татьяне.
- Тиха, печальна, молчалива, как мышь на стуле, боязлива, она в
литстудии заводской казалась девочкой чужой, - прочитал он.
- Нет, вы не правы, - возразил Косте руководитель студии. - Галя - свой
парень. Она всегда деятельно молчит. Глазенки у нее горят, активно в
разговоре участвуют, каждое слово ловят!
Кто знает, как сложились бы отношения у Димы с Галей, если бы не
направили их работать пионервожатыми на все лето в Подмосковье. После
поспешной женитьбы и бегства из Тамбова Дима не хотел обременять себя
семьей, пока не встанет на ноги. Ведь ему некуда было привести жену, не было
своего угла, а вечно жить в общежитии, зарабатывать на хлеб сборкой заднего
моста автомобиля он не собирался. И Галю он не представлял своей женой. Она
была неглупа, начитана, в меру говорлива. Могла помолчать, могла поддержать
разговор, пошутить, улыбнуться, когда следовало, писала гладкие, но без
особой искры стихи. Дима не догадывался, что Галя второй год мечтает о нем,
второй год ищет случая подружиться. Он не догадывался, что это по ее
настойчивому совету его назначили пионервожатым. Только года через три,
когда у них уже было двое детей и Галя уверилась, что он никуда не денется,
в особо нежную минуту она призналась, рассказала, как организовала
совместную поездку в пионерский лагерь.
Лето в тот год было дождливое, холодное. По ночному лесу не погуляешь
при луне. Слякоть, сырость, грязь. А если днем было солнечно, тихо, то ночью
в лесу душно, не давали покоя комары. Особенно жадные, злые в то лето. Может
быть, потому теперь, да и раньше, когда вспоминались те летние дни, они не
казались ему счастливыми, не осталось от них ощущения счастья. А Галя первые
годы супружеской жизни вспоминала о них с восторгом, как о чем-то
необыкновенном, как вспоминает генерал о блестяще выигранном сражении,
которое он спланировал, разработал самостоятельно и провел точно по плану.
Потом, с годами, эти воспоминания Гали, разговоры становились все короче,
суше, грустнее, словно результаты давней победы обманули, не выдержали
проверки временем.
В августе еще в пионерлагере Галя почувствовала недомогание и поняла,
что беременна. Анохин огорчился, но виду не показал, предложил ей