"Наталья Александрова. Любовница тени [D]" - читать интересную книгу автора

припугнуть, наконец, то он может дать мне какую-нибудь информацию, тогда
будет что завтра рассказать Витьке. Тут я заметила, что Борис стоит в
дверях кухни и внимательно на меня смотрит.
- Ты что?
- О чем ты думаешь? У тебя на лице отражается активная работа мысли.
Это он намекает, что думающей единицей в нашей семье всегда был он, а
у меня с соображением было не очень. Что ж, может, он и прав, но жизнь
заставит и научит всему.
- Послушай, ты не мог бы отвезти меня сейчас в одно место?
- Что? - он прямо глаза вытаращил. - Ты в таком виде куда-то
собираешься? Да тебе нужно принять аспирин и ложиться в постель
немедленно, колено поберечь. Ты что, совсем с ума сошла, тащиться куда-то
на ночь глядя, ведь одиннадцатый час уже!
Что-то слишком уж он всполошился, следовало немедленно поставить его
на место. Я заговорила вежливо, но твердо:
- Послушай, я тебе очень благодарна, что ты со мной возился, и за чай
спасибо, но позволь уж мне самой решать, что мне сейчас необходимо. Не
беспокойся, к хахалю я бы не поперлась с такой коленкой, это по делу,
причем очень важному. Мне самой тяжело, поэтому и прошу тебя отвезти.
Он понял мой намек, чтобы не лез не, в свое дело.
- Конечно, раз надо, я отвезу.
Я надела джинсы, куртку с капюшоном, удобные ботинки, которые не
скользили, а Борис пока сходил на стоянку и подогнал машину к парадной.
Позвонив из автомата недалеко от Лериного дома, я услышала короткие
гудки. Это хорошо, что занято, значит, он дома. Однако, заглянув в окна
квартиры, я не увидела там света. Попросив Бориса подождать в машине за
углом, я задумалась: звонить или не звонить в квартиру. Определенно муж
там, но может не открыть дверь и будет сидеть в запертой квартире. Ведь
жена пропала, надо в милицию сообщать, а он ни мычит ни телится. Все-таки
надо пойти и позвонить, но что-то подсказывало мне подождать. Зайдя во
двор Лериного дома, я нашла удобный наблюдательный пункт в тени гаража,
откуда нужный подъезд прекрасно просматривался, а я сама оставалась
незаметной. Позиция была хорошей во всех отношениях, кроме одного: через
несколько минут мне стало страшно холодно.
Ботинки были достаточно удобные, но подошва тонковата, и ноги скоро
совершенно заледенели. Я притопывала и приплясывала, как извозчик на
морозе, и боялась, что такие активные телодвижения делают меня слишком
заметной.
Вдруг дверь подъезда, за которой я наблюдала, открылась, и из нее,
воровато оглядываясь, вышел человек с огромной клетчатой сумкой. Я
замерла, стараясь разглядеть этого человека. Над подъездом горел фонарь, и
было отчетливо видно, что, вне всяких сомнений, это был Лерин муж. Почему
он так подозрительно оглядывается? И сумку явно еле-еле тащит - у него там
что-то совершенно неподъемное. Обычно с такими огромными клетчатыми
сумками ездят челноки, но они возят в них одежду - свитера, куртки,
дубленки турецкие, - поэтому сумка выдерживает, но этот-то еле тащит, и
как только ручки не оторвутся!
Задавая себе кучу бесполезных вопросов и стараясь оставаться
незамеченной, я двинулась за этим типом, держась в тени. Он вышел на
улицу, подошел к бежевой "пятерке" и стал запихивать сумку на заднее