"Наталья Александрова. Ассирийское наследство" - читать интересную книгу автора

Монголом и Степой. Лева мелькнул в дверях, спросил, не нужно ли чего, и
тактично исчез.
Верхний свет в зале был притушен, на всех столах горели свечи,
создавая ощущение уюта и покоя.
Шуба достал сигареты, предложил Монголу, услышав ожидаемый отказ,
закурил.
Выдержав приличествующую случаю паузу, начал:
- Монгол, Толстого я не мочил.
Монгол присматривался к собеседнику узкими холодными глазами, словно
пытался влезть в его черепную коробку и понять - врет тот или говорит
правду. Достал сигарету, закусил, не зажигая, - бросил курить, но старая
привычка осталась. По-волчьи поведя головой, принюхался - в зале пахло
чем-то сладковатым, пряным, незнакомым, а все незнакомое вызывало у Монгола
недоверие. Подумав, что запах идет от ароматических свечей, успокоился и
заговорил:
- Если ты ни при чем, почему на следующий день наехал на Шоту? Ты же
знаешь, Шота всегда платил Толстому, если Толстого замочили - нужно на
сходе решать. По понятиям хозяйство Толстого должно Фрунзику отойти, если
не согласен - на сходе перебазарим, а ты сразу на Шоту наехал! Сам
понимаешь, что люди подумали!
Вдруг Степа почувствовал какое-то внутреннее беспокойство. Что-то было
не так, какая-то не правильность ускользала от его сознания. Он встал из-за
стола, сказал Монголу, что хочет проверить охрану, и вышел из зала.
В коридорчике между залом и кухней сидел на табурете, прислонившись
спиной к стене, молодой рыжеволосый боец с автоматом на коленях. Его поза
насторожила Степу.
- Ты что, спишь, блин? - вполголоса окликнул он бойца.
Тот не шелохнулся. Степа одним прыжком подскочил к парню и прикоснулся
к плечу. Этого прикосновения оказалось достаточно, чтобы боец мешком
свалился на пол. Степа, тихо выругавшись, нагнулся к нему и прижал палец к
шее, чтобы прослушать пульс. Пульса не было. Парень, был мертв.
Степа выхватил из мертвых рук автомат, бросился к заднему выходу из
ресторана, где должен был стоять еще один боец, но уже издали увидел
распростертое на полу безжизненное тело. Резко развернувшись, побежал к
залу, чтобы предупредить Монгола, но неожиданно почувствовал легкий укол в
шею. В глазах потемнело, воздух стал тяжелым и колючим, как битое стекло.
Степа попытался вдохнуть, но дышать битым стеклом невозможно. Он споткнулся
и тяжело рухнул на пол.


***

Монгол снова принюхался. Этот сладковатый запах ему определенно не
нравился.
Степа подозрительно долго отсутствовал...
В зале вдруг стало светлее, хотя по-прежнему горели только свечи на
столах. И все звуки стали громче, отчетливее, и душу Монгола наполнила
странная беспричинная радость... Привычная звериная настороженность,
оттесненная в темный уголок души, кричала об опасности. Все ощущения были
такими, как будто Монгол принял большую дозу дури.