"Наталья Александрова. Три мужа и ротвейлер" - читать интересную книгу автора

очень близко посажены, так что иногда кажется, что они могут скатиться по
носу. Нос длинный, и рот с плотно сжатыми узкими губами. Выглядит он как
злодей в оперетте, но таковым в жизни и является. Теперь мне уже не страшно.
Что они могут мне сделать? Все плохое уже случилось. Да и раньше я
боялся не за свою жизнь, потому что мало осталось, и Тебя со мной уже нет...
Странно, я всегда думал, что я уйду первым, все-таки десять лет разницы.
Но Бог рассудил иначе. Но я не отчаиваюсь, все равно, скоро мы вместе.
А им никогда не найти..."
Дальше было такое впечатление, что пишущая рука сделала зигзаг, и потом
опять пошли каракули. Очевидно, просветление закончилось. Я перечитала
несколько листков еще раз. Если это бред, а это несомненно бред больного
человека, то достаточно логичный. Он вспоминал маму, обращался к ней с такой
любовью и тоской...
Но мания преследования налицо. Кто мог следить за пожилым человеком и
желать ему зла? Особенно потом, после аварии. Да, кстати, авария. Что-то там
говорила следователь про угнанную машину? Ай, да какая теперь разница.
Валентина Сергеевича все равно нет в живых. И я перевернула страницу. Дальше
был опять сплошной Маршак.
"Вот дом, который построил Джек".
На это раз дом был нарисован другой - двухэтажный, с крыльцом-портиком,
который поддерживали две деревянные резные колонны, а сбоку была деревянная
же башня аж в три этажа. Симпатичный такой домик.
Дальше опять шли стихи, но дома рядом не было. И все то же самое:
"Дом, который построил Джек, а вот страница, которая в темном чулане
хранится в доме, который..." и так далее.
.Синица, пшеница, страница... - старик определенно заговаривался, если
можно так выразиться про человека, который вообще молчал четыре месяца. Надо
пролистать тетрадь до конца и убрать подальше, нет сил наблюдать деградацию
личности. Я вспомнила, как профессор, друг Валентина Сергеевича, бормотал со
слезами на глазах: "Пропала, пропала голова", - и поняла, почему никто из
сотрудников не навещал Валентина Сергеевича: им, кто знал его как человека
блестящего ума, невыносимо было видеть его жалкого, потерянного, не
сознающего, кто он. Так что там дальше про Джека?
"Вот коробка, в которой страница, которая в темном чулане хранится, в
доме, который построил Джек".
Очень складно, не хуже, чем у Маршака;
Я перевернула страницу.
"А вот ленивый и толстый пес без хвоста..."
Дальше были сплошные рисунки, изображающие Горация. Вот Гораций спит,
положив голову на лапы, вот сидит, улыбаясь слюнявой мордой, а вот ест суп
из здоровенной миски, вид сзади. Действительно, пес без хвоста, потому что
тот симпатичный обрубочек, что у него сзади, хвостом считать нельзя.
И что мы имеем в итоге?

"А вот человек, одинокий и старый,
Который гуляет с псом этим парой,
Который совсем не имеет хвоста,
Но по характеру очень неробкий.
Интересуется желтой коробкой,
В которой находится в папке страница,