"Наталья Александрова. Рагу из любимого дядюшки " - читать интересную книгу автора

- Скажите, а больше бабушка ничего мне не передавала? Никакого письма
или сообщения?
- Да, действительно... - Евгений Стратилатович смущенно потер
переносицу, как будто стимулируя этим жестом свою память. - Она оставляла
письмо, но вы видите, что у нас творится...
- Евгений Стратилатович, - подала голос секретарша Настя, - вы случайно
не это письмо ищете?
Она протянула шефу конверт. Старичок схватил его маленькой ручкой и
уставился на него, прищурившись и отодвинув подальше от глаз, как это делают
все дальнозоркие люди.
- Да, это оно, - кивнул он наконец, - она просила передать его вам
после ее смерти...
Я взяла конверт из маленькой, детской ручки юриста. Он был самый
обыкновенный, уже пожелтевший. На нем было напечатано изображение птицы и
надпись по кругу: "Птицы Владимирской области. Иволга". Рядом крупным,
неровным почерком было написано: "Моей правнучке Софье Голубевой".
- Письмо вскрыто, - сообщила я Евгению Стратилатовичу.
Он печально кивнул:
- Ну да, ну да! Вы же видите - кто-то влез в мою контору! Вскрыты почти
все документы, все письма и папки... это ужасно, просто ужасно!
Однако, хотя конверт был вскрыт, в нем лежал листок разлинованной
бумаги, наверняка вырванный из обычной ученической тетрадки, исписанный тем
же крупным неровным почерком.
"Прости меня, девочка, за то, что не виделась с тобой прежде. Так
сложилась моя судьба. Может быть, после смерти я помогу тебе больше, чем
помогала при жизни. То, что я оставляю тебе, ты найдешь на могиле Аксиньи
Прохоровны. Ничему не удивляйся. Иван Францевич поможет тебе разобраться с
ними".
Прочитав про себя это странное послание, я удивленно взглянула на
нотариуса:
- Кто такая Аксинья Прохоровна? Кто такой Иван Францевич? Я совершенно
ничего не понимаю!
- Кто такая Аксинья Прохоровна - не знаю, - ответил старичок, - но
уверяю вас, Софья Алексеевна была в твердой памяти, когда писала это. А вот
Ивана Францевича я очень хорошо знаю...
Он достал из кармана растрепанную записную книжку в потертом кожаном
переплете, с торчащими во все стороны и выпадающими листками.
- Память последнее время подводит, - пожаловался нотариус, - приходится
все записывать. В молодости, помню, мог удержать в голове несколько сот
фамилий и телефонных номеров, а теперь без записной книжки как без рук.
Хорошо, что не оставил ее в конторе, если бы грабитель ее унес, не
представляю, как бы я дальше жил.
Я хотела ему сказать, что хотя моложе его раза в четыре, но тоже не
могу запомнить даже несколько телефонных номеров и все записываю в книжку,
но Евгений Стратилатович уже нашел нужную страницу и произнес:
- Записывайте, Сонечка. Мюллер Иван Францевич... - Далее он продиктовал
мне номер телефона и адрес, а затем пояснил: - Иван Францевич дружил с вашей
бабушкой. По крайней мере, они давно знакомы. Он очень уважаемый человек,
крупный ювелир, хотя еще довольно молод, ему чуть больше семидесяти...
"Совсем мальчик!" - хотела сказать я с сарказмом, но вовремя