"Наталья Александрова. Рагу из любимого дядюшки " - читать интересную книгу автора Я беспомощно оглянулась на няньку.
- Алексевна, слышь, Алексевна, - шепотом позвала та, - очнись, приехала она. Медленно-медленно приподнялись веки. Глаза у старухи оказались темными и живыми. - Ты кто? - прошелестели бледные губы. - Я Соня, Софья Голубева, - ответила я, - мне сказали, что вы хотите меня видеть. Старуха скосила глаза на няньку, и та удалилась. - Сядь сюда, поближе, - зашептала она хрипло, - вижу, вижу, что наша ты, моей крови. Слушай внимательно. Отец твой, Павел... внуком мне приходился, только я его никогда не видела... - Его давно нет, - вставила я. - Знаю, все знаю, - казалось, она проталкивала слова с большим трудом. - Время дорого мне, сил уже совсем не осталось. Ты слушай, не перебивай. Поверь, вины моей в том нету, что ни сына, ни внука не растила, такая уж судьба нам, Голубевым, выпала. И ты, знаю, одна осталась, никого у тебя нет. - Откуда вы... - Но я прикусила язык, потому что старуха грозно сверкнула глазами. Она торопилась сообщить мне все, что знала. - Ты не бойся, все переживешь, мы живучие, ничто нас не берет. Все, что у меня есть, тебе оставляю, только об одном попрошу - возьми к себе Багратиона... В этот момент я твердо поняла, что старуха не в себе. То есть и раньше-то я сомневалась в ее здравом рассудке, а когда она заговорила про - Там, - шептала старуха, - там у доктора бумаги все, он не обманет... хороший человек. Все, что долгие года берегла, тебе оставляю, почти сто лет хранилось, никуда не пропали они... а теперь твои будут. Только слово дай, что кота возьмешь к себе, не выгонишь. Последняя живая душа, что мою жизнь скрашивала, не будет мне покоя на том свете, если его на живодерню отправят... Внезапно старуха выпростала из-под одеяла костлявую руку и схватила меня за рукав. Хватка у нее оказалась неожиданно сильной. Я попыталась вырваться, но не тут-то было. - Кота нельзя бросить, - бормотала она, - слово дай, что к себе его возьмешь, он разумный... - Возьму, - сказала я вполголоса, вспомнив, что сумасшедшим нельзя противоречить. - Клянись! - Старухин голос вдруг набрал силу. - Поклянись памятью родителей, Павла и Анны, что возьмешь Багратиона, не дашь ему пропасть! Тут я возмутилась. Еще не хватало, чтобы какая-то совершенно незнакомая бабка трепала имена моих умерших родителей! Я попыталась отойти от кровати, но она вцепилась в мой рукав мертвой хваткой, откуда только силы взялись в этом угасающем теле. Темные глаза смотрели мне прямо в душу. - Клянись! - повторила старуха, и губы мои против воли выговорили: - Клянусь памятью родителей, что сделаю все, что ты велишь... - Вот и ладно. - Старуха выпустила мою руку и заговорила чуть слышно: - Вот и хорошо. Все тебе оставляю, ты мне единственная родня на свете. Дом не продавай, подожди, пока все утрясется. Витьку, соседа, опасайся, подлый он |
|
|