"Наталья Александрова. Украденное воскресенье" - читать интересную книгу автора

и водопад, и дикий виноград, и все это было такое летнее, сонное,
дремлющее...
- Добрый вечер! - раздался за моей спиной тихий детский голосок.
Я обернулась, смущенная, будто меня застали за каким-то неприличным
занятием, и увидела маленькую старушку, невероятно подходящую к этой
комнате - сухонькая, элегантная, в темно-синем бархатном платье с пышным
воротником из желтоватых кружев, с аккуратно уложенными седыми волосами,
украшенными черепаховым гребнем; она сидела в глубоком покойном кресле и
приветливо улыбалась.
- Вы, наверное, приятельница Валентины?
- Да, простите, я ошиблась дверью...
- Это очень мило с вашей стороны. Ко мне так редко кто-нибудь заходит!
- Какая у вас чудесная комната!
- Спасибо, вы такая милая. Как вас зовут?
- Татьяна.
- И имя у вас хорошее. Сейчас редко называют детей простыми хорошими
русскими именами. Или что-нибудь вычурное, иностранное, или, если русское,
то обязательно - из дворницкой... Впрочем, я, наверное, чересчур старомодна.
Не хотите ли чая?
- С удовольствием.
- Тогда поухаживайте за собой, да и за мной заодно. Чашки вон там, в
буфете...
Я посмотрела в указанном направлении и ахнула: в горке стояли такие
чашки, что я побоялась бы прикоснуться к ним, а не то что пить из них чай.
Тончайшего фарфора, бирюзовые с золотом, расписанные нимфами и амурами, они
были так хороши, что я сложила руки в восхищении и замерла любуясь.
- Ну что же вы, несите их сюда!
- Неужели из такой красоты можно пить чай?
А для чего же служит красота, как не для того, чтобы делать прекрасной
нашу жизнь, такую невообразимо короткую? Тем более, я уверена, что вы будете
с ними осторожны, поскольку вы увидели и поняли их красоту. Это Севр, лучший
его период - семидесятые годы...
- Какого века? - спросила я, холодея и уже предчувствуя ответ.
- Ну не девятнадцатого же, милая! - возмущенно воскликнула старушка. -
Восемнадцатого, конечно!
- Им больше двухсот лет?!
- Разумеется. Что же тут такого удивительного? В этой комнате много
старых вещей. Я, например. Шучу, шучу, мне немножко меньше. Достаньте четыре
чашки, Танечка, у нас будут еще гости.
Я накрыла на маленьком столике в углу, там стоял электрический самовар,
уже наполненный водой, заварной чайник и серебряная сахарница. Открылась
дверь, вошел Цезарь, держа в зубах поводок, а за ним двигался маленький
старичок, почти игрушечный. Замыкал шествие мужчина, открывавший мне дверь.
Он держал в руках большое блюдо с пирожными.
- Здравствуйте, Мария Михайловна, дорогая! - обратился старичок к
хозяйке комнаты. - Вы сегодня чудесно выглядите.
- Здравствуйте, здравствуйте. Познакомьтесь, Танечка, это мой старинный
приятель.
Старичок поставил свою палочку в уголок, протянул мне маленькую ручку и
сказал: