"Михаил Алексеев. Через годы, через расстояния (Автобиографическая повесть в письмах) " - читать интересную книгу автора

ибо появился немецкий самолет и сбросил две бомбы, которые, к счастью, не
разорвались. Тогда с бреющего полета летчик стал строчить по вагонам из
пулемета, кое-кто выпрыгнул на землю, он переключился на выскочивших из
вагонов (наша семья оставалась на месте, решив: что будет, то и будет). Были
раненые и убитые. Крик матери, державшей на руках убитую девочку лет
трех-четырех и кричавшей: "Я же ехала, чтобы спасти тебя!" Запомнилась и
девушка, тяжело раненная в бедро. С нами были индивидуальные пакеты, которые
отдали, конечно, на перевязки пострадавшим.
Бомбы оказались, когда их обезвреживали, набиты песком, и в них были
обнаружены записки на русском языке: "Чем сможем, тем поможем". Двинулись
снова, доехав до Купянска, вновь остановились. Вокзал был полностью разбит.
К эшелону подошли какие-то люди и сказали: "Чего вы стоите? Только недавно
здесь бомбили поезд с эвакуированными. Убитых схоронили в большой братской
могиле!.." Но как-то Бог миловал, и мы отправились дальше, медленно, с
частыми остановками, добрались до Саратова, куда должен быть эвакуирован
Сумской ликероводочный завод (с этого-то завода и ушел на фронт мой брат
Алексей.- М.А.), но там уже были стекла в окнах заклеены бумажными лентами,
ожидался, по всей вероятности, налет вражеских самолетов, поэтому поехали в
направлении города Свердловска, куда нам был дан эвакуацион-лист. С нами
были адреса твоих родных, написанные тобою перед нашим отъездом из Сум. В
своем письме, Миша, ты отмечаешь достоинства моего почерка, его красоту (он
многим нравится), но пишу я не быстро (это уже минус), а вот твой почерк был
и красив, ложился на бумагу быстро и четко (не думай, что у меня, как в
известной басне И.А. Крылова, кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он
кукушку, - нет, дорогой мой, это правдивое и справедливое мое мнение:
кстати, в данном конверте, как вещественное доказательство, высылаю тебе на
память подлинную эту бумажку, а у меня остается копия, отснятая уже
давненько).
А что стоили твои письма, присланные мне с фронта! Они были безупречны
по содержанию и написаны почерком, заслуживающим похвалы, а если учесть еще
и тот ад кромешный, в котором рождались эти строчки, то это просто чудо,
друг мой сердечный.
Путь наш до Свердловска оказался долгим, утомительным. Наконец
добрались, там мы смогли привести себя в надлежащий порядок, немного
отдохнуть у своих друзей довоенных лет.
Папу приняли на работу в трест, который объединял спиртоводочную
промышленность, буквально через несколько дней (трест этот) оказался в г.
Ирбите, куда уже в огромном количестве съехались эвакуированные из Москвы и
Ленинграда, начался монтаж заводов, школы переоборудовались под
эвакогоспитали. Подходил к концу 1941 год, кое-как расквартировали массу
приехавших, и нам выделили половину комнаты в доме по улице Первомайской,
дом 23, куда на протяжении всех военных лет ты, мой милый, писал мне свои
письма и стихи, позже присылал свои статьи из газет, которые, к сожалению,
не все до меня доходили (да и весточки - тоже)... Дом был битком набит:
здесь находились и хозяева законных своих квартир, и приезжие, проживающие
временно, пока не придет возможность вернуться в родные края. Жили дружно, в
тесноте да, как говорится, не в обиде, все трудились день и ночь, почти без
выходных и праздников, под лозунгом: "Все для фронта, все для победы!"
Делились друг с другом всем, никаких оплат за жилье не существовало,
нападений друг на друга не было, грабителей тоже, а тем более - убийств, все