"Николай Иванович Алексеев. Испытание " - читать интересную книгу автора

горбинкой, широкий рот, большой подбородок и эта манера держать руки в
карманах - конечно, перед ними один из тех иностранных корреспондентов, что
крутились среди русских на банкете, устроенном германской стороной в Бресте
в связи с завершением работы демаркационной комиссии.
...Покачиваясь, словно пьяный, сновал тогда этот человек от стола к
столу, подсаживался к советским офицерам и каждому говорил, что любит Россию
за ее величие и силу и что его душа всегда принадлежит русским: "Если
придется вам быть в Берлине, буду очень рад!.." Подсел он тогда и к
Железнову, стал навязывать свое знакомство.
Якоз Иванович вполголоса рассказал Доброву об этой встрече на банкете:
- Отрекомендовался он, насколько я помню, корреспондентом американской
газеты в Берлине Стивенсоном. Хорошо говорит по-русски. Немного с акцентом,
но хорошо. "Я вас встречу по-русски блинами с икрой, московской горькой,
пластинками Лещенко. Кутнем по-настоящему..."
- Будь я на твоем месте, я бы ему нос выправил... - Добров бросил
сердитый взгляд в сторону иностранца.
- Нельзя, Иван Кузьмич: дипломатия.
Друзья распрощались. Яков Иванович пожал Доброву руку. Юра отсалютовал
по-пионерски.
- Желаю вернуться в кавалерию! - сказал Яков Иванович.
- Ты смеешься надо мной? Или действительно от души? - покосился на него
Добров.
- От всего сердца.
- Ну, тогда, казак, бывай здоров! - и, еще раз крепко пожав руку Якову
Ивановичу, Добров скрылся в больших дверях вокзала.
Из вокзального ресторана к составу мчалась бойкая девушка в белой
накрахмаленной наколке, с подносом, накрытым салфеткой. Голосисто
выкрикивала: "Горячий кофе! Пирожки с рисом, с яйцами! Бутерброды! Все для
завтрака!"
- Девушка, - окликнул ее Яков Иванович, - занесите нам в пятый вагон.


В Белосток приехали вечером. Не успел поезд остановиться, как в купе
влетел шофер Железнова Польщиков, жизнерадостный, в фуражке на затылке.
- Здравствуйте, товарищ полковник, с приездом!
- Сашка! - Юра бросился к нему на шею и, мгновенно подтянувшись на
руках, чмокнул его в щеку.
Если Нина Николаевна этого молодого силача шофера называла "товарищ
Польщиков", а бабушка Аграфена Игнатьевна величала "Александр Никифорович",
то Юра, в знак верной дружбы, обращался к нему на "ты" и называл не иначе
как Сашкой.
Польщиков не обижался и, в свою очередь, звал юного приятеля Юркой.
- Как мама? Здорова? - спросила Нина Николаевна у Польщикова.
- Аграфена Игнатьевна здорова. Со вчерашнего дня все хлопочет. Сегодня
с утра пироги пекла, гуся жарила...
Польщиков взял чемодан и пошел к выходу из вагона.


Через полтора часа Железновы были уже в Бельске.
Услышав знакомый гудок машины, Аграфена Игнатьевна засеменила вниз по