"Валерий Алексеев. Выходец с Арбата" - читать интересную книгу автора

Но Юрий Андреевич и не собирался сверлить меня взглядом. Он помолчал,
поскреб щетинистый подбородок, озабоченно моргнул, волосы его затрещали
сухим треском, без искры, и я готов был уже торжествовать победу, но тут
неприятная дрожь прошла у меня по спине, и я услышал себя поющим.
Нет, я не просто услышал, я пел, старательно пел, широко раскрывая рот,
какую-то тарабарщину вроде "Анырам о кёзал анымен...", и выходило на мотив
"Я помню чудное мгновенье...", хотя слух у меня, прямо скажу, неважнецкий
и мелодии такого уровня совершенно мне недоступны. Я пел дрожащим голосом,
не в силах с собой совладать, чувствовал я себя преотвратно, но при всем
том страстно желал допеть свою песнь до конца, и, когда Фарафонов жестом
дал мне понять, что эксперимент закончен, я замолчал с неохотой.
- Ради бога, простите, - сказал Фарафонов, ласково на меня глядя. - Я
отлично понимаю, как это неприятно, но, увы, другого способа вас убедить я
не вижу.
- Что это было такое? - раздраженно спросил я Фарафонова.
- Один из языков тюркской группы, - пояснил Фарафонов, - который вы,
естественно, не знаете.
- Слушайте, вы страшный человек! - сказал я, передернув плечами. - Как
вам это удается?
- Может, все-таки гипноз? - простодушно спросил Фарафонов.
- Не считайте меня дурачком, - твердо ответил я. - Гипнозом здесь и не
пахнет. Человек, находящийся под гипнозом, не может говорить на незнакомом
ему языке, это строго доказано.
- Так вы ж не говорили, - кротко возразил Фарафонов. - Вы пели. И между
прочим, пели довольно похабно...
- Это несущественно, - перебил я его, покраснев. - Главное - то, что я
себя слышал. Слышал и не мог понять, хотя понять старался. Следовательно,
сознание мое вовсе не было подавлено. Подавлена была только моя воля.
- И что же? - спросил Фарафонов.
- Да ничего. Я просто хочу узнать, как вы сами это объясняете.
- А никак! - ухмыльнувшись, сказал Юрий Андреевич. - Пользуюсь, не
задумываясь. Как зажигалкой. Я просто говорю себе: человек должен сделать
то-то и то-то. А отчего он это делает - меня не касается.
- Не верю! - Я с ненавистью посмотрел Фарафонову в лицо.
Юрий Андреевич снова стал серьезным.
- Зачем же так резко? - проговорил он укоризненно. - Откуда мне, шоферу
третьего класса, пусть даже окончившему юридический факультет, откуда мне
знать такие тонкости? Положим, для внутреннего обихода я кое-как еще свой
дар объясняю. Допустим, все дело в разнице электрического потенциала
спинного и головного мозга. Нормальные люди не умеют этой разницей
управлять, а Фарафонов умеет. Он посылает на объект низкочастотный
импульс, в котором закодирована программа действий, мысленно им
проделанных. Но выносить эту доморощенную идейку на суд просвещенной
публики Фарафонов стесняется. Впрочем, вы, как я понимаю, тоже не
специалист.
- Какого же рода услуги вы от меня требуете?
- Во-первых, я не требую, а только хочу. Во-вторых, не услуги, а
сотрудничества. Притом добровольного. Иначе, простите, наш разговор
беспредметен. Я мог бы заставить вас... виноват, об этом больше ни слова.
Я вижу, эта тема вам неприятна. Согласны ли вы со мною сотрудничать?