"Анатолий Алексин. Саша и Шура (детск.)" - читать интересную книгу автора

лицом. На кончике её носа умещались сразу две пары очков. Но глядела она
поверх облезлой коричневой оправы, и я не мог понять, зачем же она так
отягощает свой нос.
Каждую телеграмму телеграфистка негромко прочитывала вслух и делала это
с таким сердитым видом, будто написавший телеграмму лично перед ней в
чём-то провинился.
Но, увидев человека в соломенной шляпе, она просунула сквозь окошко
руку, испачканную лиловыми чернилами, и поздоровалась.
- Наша Ляленька совсем забыла про ангины, - сказала она. - Не знаю уж,
как вас благодарить!
- А вот примите телеграмму и отправьте поскорее. Это, вообразите, очень
важно, - ответил человек в соломенной шляпе. Голос у него был хрипловатый,
но очень добрый и участливый. Таким вот голосом врачи спрашивают: "Как
ваше самочувствие?
На что жалуетесь?"
Телеграфистка осторожно, одними пальцами, точно драгоценность
какую-нибудь, взяла бланк и стала шептать:
- "Москва, Ордынка..."
"Моя улица!" - чуть было не крикнул я. И мне вдруг показалось, что я
уехал из Москвы давным-давно, хотя на самом деле это было только позавчера.
Телеграфистка долго не могла разобрать номер дома.
Но не спрашивала, боясь лишний раз побеспокоить человека в соломенной
шляпе.
Наконец она зашептала дальше:
- "Дом шестнадцать, квартира семь..."
Я замер.
- "Почему не приехал Саша? - шептала телеграфистка. - Волнуюсь,
молнируй. Папа".
Я, как говорится, потерял дар речи. Папа? Здесь мой папа?
Но тут же я понял, что это не мой папа, а папа моей мамы - стало быть,
мой дедушка! Телеграфистка уже начала подчёркивать слова в телеграмме, но
я остановил её:
- Постойте! Постойте! Я приехал! Приехал! Честное слово, приехал!
Я увидел, как дрогнула соломенная шляпа. Человек обернулся - и я,
отступив на шаг, тихо сказал:
- Дедушка...
Он и правда был похож на Антона Павловича Чехова: русая курчавая
бородка, такие же усы, пенсне на цепочке. Только выглядел он гораздо
старше Антона Павловича, потому что Чехов, к сожалению, не дожил до его
лет. Сквозь пенсне смотрели добрые и чуть-чуть лукавые глаза.
Я видел дедушку очень давно, когда в школу ещё не ходил.
Дома у нас висела его фотография. Но там он был совсем молодой, моложе,
чем сейчас мой папа.
Дедушка гладил меня по голове и разглядывал, как бы желая
удостовериться, я это или не я.
- Саша? Приехал, а?.. Слава богу, слава богу! А то уж тут совсем голову
потеряли...
Дедушка высунулся в окно и негромко позвал:
- Клавдия Архиповна! Он здесь! Приехал, вообразите! Сразу с шумом
распахнулась дверь, и вошла высокая, худощавая женщина в фартуке. Я узнал