"Анатолий Алексин. Дым без огня " - читать интересную книгу автора

И только один член семьи нарушал правила: двигался в неугодном Васе
направлении - то по собственной инициативе раздвинул стол, чтобы за ужином
было вольготнее, то, не спросясь, распахнул окно, чтобы гостье лучше
дышалось. И хотя это был Васин отец, молотка у него в руках Катя не
обнаружила. Руки эти все время стремились сделать что-нибудь
непредусмотренное, но, по мнению Григория Кузьмича, полезное для окружающих.
Впрочем, о молотке он все же косвенно вспомнил:
- Ножка-то у стола прихрамывать стала. Гостья пришла - и заметил...
Надо бы вылечить!
- Ножка абсолютно здорова, - холодно диагностировал Вася. И обратился
за сочувствием к Кате: - Дай ему волю, все по-своему перелопатит.
Вне своего дома Катя для приличия называла Кулькова Васей
Григорьевичем.
- А Вася Григорьевич рассказывал, что вы можете прибить молотком
любого злодея. Хулигана, например... - сказала она, желая сделать приятное
одновременно и Васе и его отцу.
Воображение у Кати было пылкое, подчас искажавшее истину. Но лишь во
имя добра и мира!... Вася-то на самом деле говаривал, что молоток Григория
Кузьмича может обрушиться и на его неповинную сыновью голову.
Шея Кулькова согласным кивком одобрила Катину выдумку. И Григорий
Кузьмич рукавом вытер глаза, которые под влиянием возрастной
сентиментальности увлажнялись, видимо, часто.
Катя приступила к изучению кульковской квартиры...
Над Васиным столом она увидела фотографию дедушки, обрамленную рамой из
дерева, столь тщательно отполированного, будто оно никогда не было живым.
Фотография воспринималась не только как святое место Васиного кабинета, но и
как центр всей квартиры. Три комнаты были смежными, - и дедушкин взгляд,
зафиксировавший его безоглядную, не боявшуюся обмануться доброту, пронизывал
все пространство, на котором обитала семья Кульковых.
Еще в детсадовском возрасте Катя поняла, что Вася любит Александра
Степановича беззаветно. И, может, именно за это отдала ему свое сердце...
"Сто раз поможешь человеку, а один раз нет и - все содеянное будет
забыто и обесценено" - этот ходячий вывод из житейской практики, который не
раз долетал до Катиных ушей, к Васе отношения не имел.
- Я подсобил ему лишь раз в жизни - и он помнит об этом всю жизнь, --
сказал в присутствии внучки Александр
Степанович. - Наградой мне стал преданный друг!
- Он не друг, а заинтересованное лицо, - прямолинейно возразила Юлия
Александровна. И для смягчения добавила: - Оберегает колодец, из которого
пьет.
- До такой степени оберегает... что ты и представить себе не можешь!
-- таинственно произнес Александр Степанович. - Хотя иные в подобный
колодец плюют.
- Он слишком расчетлив, чтобы плевать.
- Ты многого не знаешь...
Дедушка запнулся, боясь выдать что-то не подлежащее разглашению.
Юлия Александровна, движимая тактом, не стала допытываться.
- А сколько раз ты читал его сочинения в рукописях?
- Столько же, сколько он мои!
- Но он, читая тебя, учился. А ты, читая его, учил! Понимая внешнюю