"Анатолий Алексин. Диагноз " - читать интересную книгу автора

- Ты - бабник! Или, мягче говоря, ветреник...
- В каком смысле... ветреник?
- А в том, что сегодня клянешься, а через неделю - ищи ветра в поле!
Девочки искали его не в поле, а по телефону или возле подъезда. Алеша,
как уверяли, был "весь в отца": строен и притягателен. Девочки притягивались
к нему столь прочно, что оттягивать иногда приходилось с моей помощью.
"Создан для любви, - думала я. И вздрагивала: - А еще для чего он создан?"
Отец-то звался доктором физико-математических наук! Если он и был расчетлив,
то исключительно в расчетах математических. Если мечтал, то о новых
открытиях в "физике твердых тел" (но отнюдь не женских!). А коль был
влюблен, то в меня...
Алеша упоенно следил за своей внешностью, а муж - за "прогрессом
науки". Ни на репутации его, ни на его костюмах не было ни пылинки. Пылинки
вовремя перехватывала или сдувала я...
При всей практичности младшего сына, романтичности старшего и научной
оснащенности мужа фундаментом дома единодушно считали меня. Потому, видимо,
что я им и была.
И вот фундамент дал трещины. Одну... и тут же, вослед, без передышки -
другую. Впрочем, о второй я мыслила, как о спасительнице... не собираясь
передвигаться по жизни на костылях.
Для осознания и определения значительных или экстремальных событий я,
по совету мамы, обращалась к великой литературе. То было нашей
интеллектуальной семейной традицией. Эпиграфом к нынешней драме могла стать
поэтическая строка Пушкина: "И от судеб защиты нет". Или его последние два
слова, сказанные уже в прозе: "Жизнь кончена".
Поначалу я сообщила, что рентгенолог якобы отправил меня обратно к
ларингологу, ничего такого , дескать, не обнаружив. Это было убедительно для
доктора физико-математических наук, для романтика, достигшего пятнадцати с
половиной лет, но не для моего младшего сына Виктора. Он к тому времени
разузнал, что полное имя его происходит от победного слова "виктория", о чем
впопыхах, в житейской сутолоке мы не удосужились ему сообщить. А когда
разузнал, стал еще более напорист. Напирал же он прежде всего на досрочное,
не ограниченное с возрастом узнавание фактов, сведений... и полной правды,
которую взрослость от детства утаивает.
Исследовав мою сумку и разобравшись в диагнозе, находчивый Виктор,
словно самолет, получивший неожиданное повреждение, стал "терять высоту". Он
пригнулся от неожиданного удара. Я постаралась с помощью полуправды, которая
еще обманчивей, но убедительней лжи, вернуть его на прежний уверенный курс.
Хоть на короткий срок... В результате он не упал, не взорвался, не пошел на
рискованную вынужденную посадку... Не сел, но как-то осел . И вся моя семья
внезапно осела. Накренилась от травмы, которая образовалась в основании дома
и все опаснее углублялась и расширялась. С фундамента же дом не только
начинается, - фундамент его на себе держит.
- Я абсолютно жива, а вы уже насмерть струхнули! - осудила я их. И
слегла в постель.


С приятельницей моей Гертрудой мы давно уж распространяли билеты на
концерты классической и неклассической музыки. Гертруда именовала нашу
деятельность "просветительской". Хоть для меня она была просветительской