"Анатолий Алексин. Не родись красивой..." - читать интересную книгу автора

- Каким, если не тайна?
- Тайна. Даже для следователя.
- Тогда извините.
- Судьба в этот раз надо мной смилостивилась - и удовлетворилась
маминой стенокардией. Инфаркт не подтвердился... Но на похороны я ее не
пустила. Она мои просьбы неукоснительно выполняет. С малолетства ни в чем не
отказывает!
- Весьма редкий случай.
- Если кто-нибудь объявлял это непедагогичным, мама объясняла:
"Взрослая жизнь ухитрится отказывать нашим дочкам и сыновьям на каждом шагу.
Пусть хоть в детстве не натыкаются на плотины!" Она любила, уважала... и
даже почитала моего мужа. Зачем же ей было... на кладбище? Чтоб слышать там
перешептывания, намеки? Какая для нее разница, по какой он причине погиб?
Зачем эта новая боль? Она же никогда не приносила мне боли, а лишь от нее
избавляла.
- Боль выяснений и уточнений приношу людям я, - сказал Митя. - Такова
моя служба. Весьма изнурительная.
- Я видела ваши таблетки...

8

Полина Васильевна курила ровно столько времени, сколько не спала.
Открыв поутру глаза, она прежде всего погружала пальцы в сигаретную пачку и
нащупывала на столе зажигалку. Пепельница возле нее представляла собой
подножие пирамиды сигаретных останков. Когда ее приглашали в еще незнакомый
дом, Полина Васильевна осведомлялась: "А курить у вас можно?" Ей отвечали,
что можно. И до того захлебывались гостеприимством, что "можно" звучало как
"нужно". Потому что без надобности ее звали редко.
Мамин голос, как ни странно, прокуренным не был. В нем не ощущалось
жесткой, раздробленной хриплости, а ощущалась мягкая заботливость...
казалось, обо всем окружающем мире. Однако убийц, насильников и растлителей
мама не защищала, а вступалась лишь за тех, в чьей невиновности была
совершенно уверена. Это противоречило традициям юриспруденции, но
соответствовало маминому характеру.
Защищать невинных при советском режиме было подчас трудней, чем
виновных, - и напряжение требовало табака как наркотической анестезии.
"Чистота у нас порой не спасает от грязи, а честность от бесчестных
наветов, - с грустью констатировала мама. - Приходится доказывать, что ты -
не верблюд, будто кругом пустыня, где верблюдов непременно ожидают увидеть!"
За выступления в суде маме причитались не только стрессы, но, конечно,
и гонорары. И она их принимала.
- На защитника в нашем суде поглядывают с подозрением, как на
соучастника преступления. Выступать в таком суде - это "вредное
производство". Вот за вредность я и беру.
Кроме того, она без конца давала мудрые юридические советы. И
способствовала их воплощению.
- А это для меня "производство полезное". За полезность я не взимаю.
Иные мои коллеги нужные советы дают нужным людям. Это противно. Стараюсь
советовать тем, кому надо протянуть руку, чтобы не утонули, не сгинули.
Когда Маше было семь лет, мама дала совет мужу, Машиному отцу, который,