"Анатолий Алексин. Вторая очень страшная история " - читать интересную книгу автора

- Фактически мы направляемся к захоронению, - скорбно, но четко
произнес следователь. - Вы живьем захоронили здесь того, кто еще недавно был
человеком.
Я подумал, что человеком полууголовник Григорий не был никогда.
Потому ли, что следователь высказался непосредственно вслед за
Покойником, или оттого, что Покойник явно был на его стороне, мне
почудилось, что голоса и интонации их чем-то похожи. Уж не та ли это
похожесть, которую я уловил по телефону? Или Покойник подстраивался под
следователя, отчего и походка у них была почти одинаковой, будто они
притормаживали сами себя.
Глеб не оправдывался. Он почему-то молчал.
- Но ведь ты выпустил Племянника Григория на свободу? - спросил я его
на ухо.
- Да, - ответил он со столь плохо скрываемой отрешенностью, что это
могло означать и "нет".
- Вскрытие захоронения мы решили произвести в вашем присутствии, - уже
официально произнес следователь.
Его спутники в знак согласия еще глубже запрятали шеи в воротники, а
руки в карманы.
И вдруг... словно навстречу следовательскому голосу, как бы услышав
его, из подземелья рванулся вопль:
- На помощь! На помощь, товарищи-граждане!..
Слово "гражданин" было уголовнику Григорию ближе, чем слово "товарищ".
Процессия, говоря траурным языком, омертвела.
- Покойник заговорил, - прошептал Покойник.
Вернее было бы сказать, что Племянник Григорий заголосил:
- На помощь, товарищи-граждане!.. Я весь ихний кружок "раскружу"!
Уничтожу... А тебя, парнек, вздерну на первой березе... или осине!
У меня, значит, был выбор.
Это орал тот самый полууголовник, который сам с собой играл в карты,
приговаривая: "А мы вас отсюда ударим!", "А мы вам отсюда воткнем!..", "А мы
вас козырем по загривку, по голове!".
Тот самый полууголовник, который почему-то упрямо сокращал на одну
гласную букву слово "паренек" и называл меня словечком "парнек". Гласная "е"
в первом случае его не устраивала. Он вообще говорил мало: похоже, ни
гласные, ни согласные его не устраивали. Может быть, он, говоря политическим
языком, был против гласности и согласия? Или это я ему с досады приписывал?
- Обвинение в убийстве отпадает, - разочарованно объявил следователь.
Я вспомнил вышку в Лужниках. А наша "вышка" на моих глазах стала
рушиться.
- Но остается в силе другое обвинение: покушение на убийство! Попытка
живьем замуровать человека... Уголовная статья меняется. "Вышка" вам не
грозит. Тем более если вы сами, своими собственными руками освободите жертву
из подземелья! Тогда и подписка о невыезде не потребуется.
- Раненый и голодный зверь особенно опасен, - вновь констатировал
Покойник то, что мы уже и без него констатировали в первой "Очень страшной
истории". Он, похоже, хотел запугать нас. Неожиданно Покойник перешел на
воинственный тон: - Я сам! Сам освобожу его!.. И сниму с вас всех
обвинение... Бегите назад, не оборачиваясь! А я брошусь вперед... На
амбразуру!