"Анатолий Алексин. Вторая очень страшная история " - читать интересную книгу автора

назвал. Мужчины вообще своим вниманием от дела ее не отвлекали - и она
целиком отдалась общественной деятельности. В результате "Клуб поразительных
встреч" отвлекал от дела всю нашу школу: были встречи то с ветеранами, то с
партизанами, то с перевоспитавшимися хулиганами, то с гитарами и
барабанами... Слово "встреча" было самым изношенным, самым употребляемым в
Мурином лексиконе. Другие устраивают все это с какой-то, говоря
педагогическим языком, воспитательной целью. Для Муры же каждая встреча была
самоцелью. О, сколько неожиданных выводов дарит мне жизнь!
- Какая встреча! - с плохо скрываемым восторгом вскричала Мура, увидев
меня. - Теперь у нас с тобой будут встреча за встречей!
Та первая встреча с ней состоялась в школьном дворе... День не
предвещал для детектива ничего приятного: небо было обманчиво голубым и
подозрительно ясным; солнце, притупляя бдительность, чересчур ослепляло.
Такая погода заставляет детектива быть начеку.
Муру постепенно окружали члены нашего - все еще не расформированного -
литературного кружка. Только Наташа прошла мимо и не слышала, к сожалению,
Муриных восторгов в мой адрес.
"На ее месте я бы переменила имя, - сказала как-то Наташа, которая
вообще-то избегала плохо отзываться о людях. - Мура... Стоит изменить
ударение - и будет "мура". Я бы на ее месте..."
Я понимал, что Наташа никогда не может быть на Мурином месте. Она ни на
чьем месте оказаться не могла: неповторимость была ее главным достоинством!
Впрочем, все ее достоинства были главными. Она была до того, как говорится,
интеллигентна, что даже невинное слово "мура" звучало в ее устах как
ругательство.
О, до чего же Мура была ей неприятна!
Я, однако, говоря бюрократическим языком, в порядке исключения не
разделял эту неприязнь к Муре: я хорошо относился к тем, кто хорошо
относился ко мне. Острая наблюдательность давно подсказала мне, что мы
благосклонны даже к плохим людям, если они благосклонны к нам.
"Слаб человек! - говорит мой старший брат Костя. - И в этой слабости -
его сила. Легче всего он идет на компромиссы с совестью... если таковая у
него есть".
- Вы должны войти в школу сплоченной группой, не смешиваясь с остальной
массой учащихся. И испытывая чувство законной гордости... - сказала Мура,
словно догадавшись, что это чувство уже второй день не покидает меня. - У
нас все отработано!
Мы вошли, по возможности ни с кем не смешиваясь, разделились, стали
подниматься по лестнице. Тут бы грянуть маршу "Все выше! И выше! И
вы-ше!..". Но ученики и даже учителя, стоявшие вдоль перил, точно они
боялись, что у нас закружится голова и мы свалимся вниз, отчаянно заорали:
"Привет отважным деткинцам! Деткинцам - наше ура!" Кричали не только женщины
"ура", но и мужчины юного и взрослого возраста. Правда, в воздух чепчиков не
бросали ни те ни другие.
У всех сразу не может быть одинакового настроения: у кого-то мама и
папа не ладят между собой, у кого-то дома нет денег, кто-то даже не очень
сыт... Не может быть у каждого "все выше, и выше, и выше!". У кого-то
(например, у больных стариков), наоборот, все ниже, и ниже, и ниже... Жизнь
почти всем, не скупясь, подбрасывала огорчения. Но Мура обладала
удивительной способностью всех объединять состоянием восторга, общего крика