"Марианна Алферова. Хрустальный лабиринт ("Черный археолог") " - читать интересную книгу автора

археолога-разнорабочего на ходу создавать теории, которые не требовали
доказательств в силу своей безумности.
Лабиринт Гласса был обманом от начала и до конца. В его стеклянной
прозрачности заключался первый и главный обман. Кажется, что видишь все
вокруг, но то, что ты видишь - ложь. Здесь ни в чем нельзя быть уверенным.
Обманчивый и хрупкий мир после первого шага начинает двоиться и ведет
смельчака сразу множеством путей. Оружие лучше держать в кобуре - разряд
бластера обрушит потолок на головы археологам. Пусть свод укреплен
металлическими арками - все равно он пугающе хрупок. Когда был построен
лабиринт? Зачем? Никто не знает ответа. Круглая форма арок со временем
превратилась в овальную. Если смотреть издали из одной галереи на Другую, то
арки начинают казаться единой цепью, сковавшей лабиринт. Металл прочен, но
не вечен, и обручи во многих местах сплющило так, что они превратились в
лежащие на боку сильно вытянутые буквы "о". Говорили, что часть лабиринта
засыпано, но карты пока не составил никто. После трех суток блуждания по
лабиринту Платон все чаще называл его хрустальным гробом. Тем более что
мумии в лабиринте попадались часто. Правда, они не представляли особого
интереса - то были останки застрявших здесь навсегда археологов. Карманы и
сумки незадачливых предшественников Платон Атлантида на всякий случай
обыскал. У одного трупа в нагрудном кармашке нашлась записка с емким словом:
"Дерьмо". Другой вырезал на хрустальной поверхности целую строку
ругательств. Третий резал стены бластером, пока галерея не обрушилась ему на
голову и не погребла несчастного в прозрачном саркофаге.
Хрустальный гроб... цепи... как в сказке. Не хватало только принцессы.
Был "фараон". Впрочем, толку от него никакого. Потому что никто на них не
собирался нападать. На вторые сутки перестали попадаться мумии, и Платон
понял, что они заблудились. Кто бы мог подумать, что так просто заблудиться
в прозрачных галереях. Порой пленники видели вдали солнечный свет, клочок
синего неба и плотно-коричневые, а не прозрачные скалы. Но едва они пытались
отыскать галерею, ведущую к этой спасительной непрозрачности, как тут же
теряли из виду и небо, и скальную оправу желанной синевы, и опять начиналось
бесцельное шатание по призрачным переходам. Когда пошли третьи сутки, Корман
остановился в одном из тупиков перед хрустальной глыбой и спросил у Платона:
- Может, пора подумать о жертве? - при этом тонкие губы Кормана
сложились в ехидную улыбочку. Он поглаживал хрустальную глыбу, как будто она
была его союзником в предстоящем деле.
- Жертва будет кровавой? - поинтересовался профессор. За недолгое время
их знакомства профессор убедился, что его товарищ никогда не говорит
серьезно. Порой это сильно утомляло.
- А как же! - весело воскликнул Корман и подмигнул хрустальной глыбе.
Платон невольно проверил, на месте ли бластер, и облегченно вздохнул,
обнаружив, что рукоять "фараона" торчит из кобуры.
- С жертвоприношением подождем! - профессор Рассольников постарался
говорить так же весело, как и Корман.
Запас воды и питательных таблеток они взяли с собой только на шестеро
суток. Но в лабиринте томила постоянная жажда. И вода кончилась быстро, все
попытки экономить были так же бесполезны, как красная полоса на прозрачной
стене, которую Платон вел от самого входа, но которая ни за что не желала
стать нитью Ариадны и вывести археологов назад. Не помогли и зарубки на
хрустальных колоннах: к исходу третьих суток все колонны на их пути были с