"Марианна Алферова. Золотая гора" - читать интересную книгу автора

начисто, а до сердцевины так и не добраться. А из милейшего Иванушкина во
все уровни иголки торчали. Эффект ежа, может слышали?
- Да хоть дикообраза! - буркнул Бетрей.
- Если сказать честно, то мы мало с этого бизера взяли: пятимодульный
клубень должен миллион стоить! Миллион можно было снять с этого мистера Одда
как с куста. Может Иванушкин, это был наш огородный Рафаэль! Но мы, увы, не
ценим свои сокровища, продаем за гроши.
Господин Бетрей слушал как завороженный. До чего хитер этот Шустряк!
Недаром говорят, что он остатки посасывает. То есть откачивает у донора
чуть-чуть больше, чем вмещает модуль, и это "чуть-чуть" достается Шустряку.
И бродят опивки чужого разума в мозгу менамена, давая самые неожиданные
всплески.
Еще секунда, и Бетрей в самом дела начал бы думать, как получить с Одда
премиальные.
"Ничего, скоро нам такую премию выпишут, что с наших огородов ботва во
все стороны полетит"! - подумал Бетрей со злорадством.
Если бизеры об этом случае пронюхают, тут же перестанут брать донорский
интеллект, то есть не насовсем откажутся, а постараются мену ошкурить
мильончиков этак на десять. Худо тогда придется здешней мене и всем
огородам. Живут себе огородники, копают грядки и не ведают, какая опасность
над ними нависла. А он, господин Бетрей, которого ругают все, кому не лень,
которому завидуют и которого ненавидят, он спасает сейчас огородную жизнь,
висящую на волоске. Пожалуйста, господин Бетрей в любой момент готов уйти,
пусть кто-нибудь из замшелых горлодеров с тяпками сядет в это кресло и
придумает, что делать с этим хреновым бизером, из которого вовсю прет
огородный донор!
- Господин Бетрей, неужели вы не понимаете? Мы присутствуем при
сотворении нового мира, - доверительно зашептал Шустряк, перегнувшись через
стол. - Этот человек создаст новый мир в огородах. Мир всегда создается
одним человеком. остальным только кажется, что они в этом участвуют.
Прекрасное утверждение, правда?
- Чье утверждение? - обалдело переспросил Бетрей.
- Мысль чужая, и потому она мне нравится! - Шустряк восторженно
размахивал окровавленной салфеткой, как флагом, и воинственно шмыгал
носом. - Сколько лет мы живем без Папаши? Десять? Двадцать? Все уже сбились
со счета! Так вот, этот Одд явился ему на смену. Был мир Папаши, станет
Одда!
- Этот мир всегда был Папашин, при его жизни и после смерти, и ничьим
больше не будет! - прошипел господин Бетрей.
"Не волнуйся, я спасу тебя, дерьмоед, - мысленно обратился он к опухоли
в мозгу. - Потому что ты давным-давно стал мною, а твой мир - моим,
дерьмоед. Но нет наслаждения выше, чем называть тебя дерьмоедом!"
- Кстати, а как ты узнал мистера Одда? - ухмыляясь спросил Бетрей ему
доставляло удовольствие чувствовать, как при одном упоминании имени бизера
опухоль в мозгу начинает пульсировать от страха. - Как ты узнал, что Одд -
реципиент Иванушкина? А?
- Да это проще пареной репы! Наш Иванушкин с этим Оддом схожи как
близнецы-братья. Если, конечно, сделать поправку на осанку, прическу и целые
зубы.
- Врешь! У Одда вообще нет лица. Но я скажу тебе, как ты его отыскал.