"Татьяна Алферова. Рефлексия" - читать интересную книгу автора

праздник, даже в кафе с трагическим названием, никогда бы не заработал
именно эти пятьсот рублей, и семья осталась бы на всю неделю без блинчиков с
мясом и апельсинового сока. Те десятилетней давности дети были младше и,
можно сказать, не принесли никакого вреда непосредственно Алику. Часть детей
размещалась не то, чтобы в непосредственной близости от пресловутого ковра,
который предстояло выбивать, нет, Алик застал процесс взаимопроникновения:
двое, по-видимому, мальчиков, ибо поверх колготок у них располагались шорты,
а не юбочки, втирали третьего в плоть ковра, начавши процесс
взаимопроникновения ребенка и ковра с головы подопытного с одной стороны и
приступив к делу с левой верхней части орнамента с другой. За пару минут они
успели переместиться почти до центра, что выдавало нешуточный опыт. Никого
не смущали крики жертвы, заглушаемые прочими звуками, как то: стуканьем
кегли по батарее, отрабатыванием дрожащего сонорного р-р-р, попытками
достичь звукового порога, за которым рождается ультразвук, да мало ли
интересных звуковых эффектов можно придумать, обладая терпением и временем,
а времени до пяти часов у детей было навалом. Молчал только один мальчик,
сидевший на ковре по-турецки и мерно раскачивающийся взад-вперед. Его
сдержанность приятно удивила Алика, он решил обойти это маленькое мудрое
чудо, чтобы заглянуть в лицо будущего философа. Лицо философа оказалось
оснащено тапкой, торчащей изо рта, чем и объяснялось молчание, неизвестно
вынужденное или по свободному выбору.
Но если давешние старые дети походили на мирных тихо помешанных, новые
сегодняшние явно проходили по грифу повышенной опасности. Родители, те
которые не побоялись придти, благоразумно удалились в бар. Володя, одетый и
загримированный клоуном, подбегал каждые пятнадцать минут к Алику, теряя в
пути оторванные рукава и брючины, дабы справиться о том, сколько минут им
осталось продержаться, и они, конечно, не продержались бы ни за что, если бы
не неожиданная помощь со стороны вспомогательных служб: в дело пошли
подсобные помещения и непосредственно кухня. Будущие деловые люди решили,
что хватит с них бесцельных забав, простоватых клоунов и ординарных
дискотекарей, слишком это рутинно. Будущим деловым людям хотелось праздника,
они устремились на поиски его и, видимо, нашли, судя по отчаянным крикам
повара и клубам пара вдруг повалившего из двери, ведущей в подвал. Володя с
Аликом понимающе улыбнулись друг другу и перевели дух.
Когда наконец они, обессиленные, растерзанные оказались в ближайшей
рюмочной, и Володя сказал знакомой барменше: - Два по двести коньяку, - на
что она, по привычке, налила рядовые сто, и Володя повторил с характерной
интонацией: - Я сказал, двести! - и лихорадочно проглотил половину прямо у
стойки, время соизволило вернуться к обычному течению, перестав
пробуксовывать. На Алика смотреть было тяжело. Громоздкие очки в псевдо
черепаховой оправе угрожающе сползали по носу, казалось съежившемуся от
пережитых потрясений. Карие, в цвет оправы, глаза метались, не находя
поддержки ни в опустевшей рюмке на столике, ни на знакомой гладко
выкрашенной стене заведения. Посеревший от щек до носков Алик нервно двигал
тонкими, поросшими редкими рыжими волосками пальцами, сутулился больше
обычного. Даже животик, неуместный на его худом теле, казалось, осознал
наконец свое несоответствие облику хозяина и притаился под черной сатиновой
курткой на меху из барана, несомненно столь же унылого и безутешного при
жизни, как сегодняшний Алик.
- К таким деточкам следует приглашать не двух пожилых и усталых людей,