"Данте Алигьери. Пир. Трактаты" - читать интересную книгу автора

поскольку латинский язык неизменен и не подвержен порче, народный же -
неустойчив2 и подвержен порче. Поэтому мы и видим в комедиях и трагедиях,
написанных в древности3 и неизменных, тот же латинский язык, каким мы
владеем и ныне; не так с языком народным, который, следуя прихоти, а также
искусству им пользующихся, изменяется. Если хорошо приглядеться, мы придем к
заключению, что в городах Италии за последние пятьдесят лет многие слова
исчезли, возникли и изменились; поэтому если короткий срок вызывает такие
превращения, то более долгий порождает их в еще большем количестве. Таким
образом, я утверждаю, что если бы те, кто покинули эту жизнь тысячу лет тому
назад, вернулись в свои города, они подумали бы из-за различия в языке, что
город их занят чужеземцами4. Об этом будет сказано в другом месте более
подробно, а именно в небольшой книге, которую я, если позволит Бог,
намереваюсь сочинить о народном красноречии5.
Кроме того, замечу, что латинский язык, если бы я избрал его, был бы не
подчиненным, а главенствующим по своему достоинству. Каждая вещь
добродетельна по своей природе, когда она делает то, для чего она
предназначена; и чем лучше она это делает, тем более она достойна. Поэтому
мы именуем добропорядочным того человека, который живет жизнью
созерцательной или деятельной, ежели к таковой он склонен от природы; мы
называем отменным того коня, который обладает ходом сильным и
продолжительным,- такова цель его создания; мы считаем добрым тот меч,
который хорошо рассекает твердые предметы,- в этом его назначение. Так и
речь, которой надлежит раскрывать человеческую мысль, достойна тогда, когда
она это осуществляет, и более достойна та речь, которая это делает лучше; и,
так как латинский язык открывает многие мысли, которые народный выразить не
способен, как это знают те, кто владеет и той и другой речью, он обладает
большим достоинством, чем язык народный.
Кроме того, он не был бы подчиненным, но главенствующим благодаря своей
красоте. Человек называет ту вещь красивой, части которой должным образом
друг другу соответствуют; и мы называем красивым то пение, когда голоса,
следуя правилам искусства, друг другу отвечают. Таким образом, красивее та
речь, в которой слова в большей степени обладают должным соответствием друг
другу, а обладают они таким соответствием в латинском языке в большей
степени, чем в народном, ибо народный следует обычаю, а латинский -
искусству, почему он и признается более красивым, более достойным и более
благородным. Из этого и вытекает основное положение, а именно что латинский
язык оказался бы не подчиненным канцонам, но над ними главенствующим.

VI. После того как было разъяснено, что настоящий комментарий, будь он
латинским, не был бы подчинен канцонам, написанным на языке народном,
остается показать, что он в таком случае канцон не понимал бы и не был бы им
послушен; после чего придем к заключению, что во избежание досадных
расхождений необходимо выражаться на языке народном. Что латинский язык не
был бы понятливым слугой для народного сеньора, я утверждаю на следующем
основании1: понятливость слуги требуется для совершенного разумения главным
образом двух вещей. Одна из них - это характер господина: ведь бывают же
господа нрава настолько ослиного, что приказывают как раз обратное тому,
чего они хотят; другие, которые хотят быть понятыми, ничего не говоря, и,
наконец, такие, которые не хотят, чтобы слуга двигался с места для
выполнения необходимого, если они этого не приказали. А так как эти свойства