"Данте Алигьери. Монархия " - читать интересную книгу автора

они испытывают или должны испытывать его благоволение в наивысшей степени.
Первая посылка очевидна, если принять во внимание природу пассивного и
активного; вторая уясняется из того, что к другим правителям люди
приближаются лишь частично, к монарху же всецело. И притом: к другим
правителям они приближаются благодаря монарху, но не наоборот. Таким
образом, монарху изначально и непосредственно присуща забота о всех, другим
же правителям она присуща благодаря монарху, поскольку их забота проистекает
из этой верховной его заботы. Кроме того, чем причина универсальнее, тем
более она имеет природу причины, ибо низшая является причиной [c.40] лишь
благодаря высшей, как явствует из книги "О причинах"42

; и чем больше причина есть причина, тем больше расположена она к
порождаемому ею, ибо благоволение это соответствует ее природе. Поскольку,
следовательно, монарх среди смертных есть универсаль-нейшая причина того,
что люди живут хорошо, ибо, как уже сказано, другие правители существуют
благодаря ему, постольку благо людей ему особенно дорого. А в том, что
монарх в наибольшей степени способен соблюдать справедливость, кто будет
сомневаться? Разве лишь тот, кто не понимает, что у монарха не может быть
врагов. Итак, после того, как в достаточной мере разъяснена главная посылка,
бесспорно становится ясным и заключение, а именно, что для наилучшего
устройства мира непременно должна существовать монархия.

XII. Человеческий род оказывается в наилучшем состоянии, когда он
совершенно свободен. Это станет очевидным, если уяснить начало свободы. Для
этого следует знать, что первое начало нашей свободы есть свобода решения,
которая у многих на устах, но у немногих в голове43

. Ведь доходят до того, что называют свободой воли свободное суждение о
воле. Говорят они правильно, но до смысла слов им далеко; это похоже на то,
как наши логики всякий день поступают с некоторыми предложениями,
включаемыми в качестве [c.41] примеров в логические занятия, вроде, скажем:
треугольник имеет три угла, равные двум прямым. Я утверждаю, со своей
стороны, что суждение служит посредником между представлением и вожделением;
ведь сначала вещь представляют себе, а затем, когда она представлена, ее
оценивают с помощью суждения как хорошую или дурную, и, наконец, судящий
либо добивается, либо избегает ее. Таким образом, если суждение всецело
направляет желание и отнюдь не предваряется им, оно свободно; но если
суждение движимо желанием, каким-то образом предваряющим его, оно уже не
может быть свободным, ибо приводится в движение не самим собою, а повинуясь
пленившему. Оттого-то животные и не могут иметь свободного суждения, ибо их
суждения всегда предваряются желанием. Отсюда же можно понять, что
интеллектуальные субстанции, имеющие неизменную волю, как и отрешенные
души44

, покидающие наш мир, не теряют свободу решения из-за неизменности
своей воли, но сохраняют ее в совершеннейшем и наивысшем состоянии.

Убедившись в этом, можно также понять, что эта свобода, или это начало
всей нашей свободы, есть, как я уже сказал, величайший дар, заложенный Богом
в человеческую природу45