"Юрий Алкин. Исцеление" - читать интересную книгу автора

неожиданно приятный фильм в стареньком полупустом кинотеатре.
И воспоминания, воспоминания, воспоминания... Впрочем, чего уж там,
одними воспоминаниями дело не ограничилось. И ночь была почти, если не
сказать совсем, как в те времена, когда они еще студентами приезжали в этот
городок. И не было мертвенных столбцов газет и холодного экрана, с которого
одно за другим лились равнодушные сообщения о погибших, угрозах, болезнях и
снова о погибших.
Память незаметно двинулась назад. А ведь так было не всегда. Сначала
как лавина упал тот день. Упал - и в клочья разнес уютное, с детства
привычное чувство безопасности. Белая неестественно пустая страница
новостного сайта. Вместо широких улыбок актеров и статей о биржевых
колебаниях - неуклюжие короткие строчки, говорящие о невозможном. О том, что
могло случиться лишь в кино. И ничего больше - ни фотографий, ни солидных,
успокаивающих комментариев специалистов. Только сухие и страшные слова.
Первая мысль: это шутка! Уродливая, нелепая шутка потерявших совесть
хакеров. И потом: надо включить телевизор. Щелчок. И медленно появляющаяся
картина на экране. Нет... это правда. Горящие, окутанные угольно-черными
тучами клубящегося дыма башни-близнецы. Растерянный голос диктора. Людские
лица, на которых смешались все оттенки потрясения. Сообщения, регулярно
прибывающие с неотвратимостью гигантского маятника. 'Горит Пентагон... идет
эвакуация... обрушилась южная башня...' Страх, переплетающийся со злостью...
Когда осел пепел, когда немного развеялся накрывший и пропитавший весь
огромный город дым, когда в прессе замелькали статьи о масштабах и сроках
ответного удара, оказалось, что это только начало. Выяснилось, что даже живя
в Бостоне и не зная лично никого из тех, чье имя значилось в многостраничных
списках погибших, можно быть отравленным гарью того дня. Эти столь созвучные
с тревожным номером полиции и скорой помощи цифры 9/11 были везде. Они
пламенели на обложках журналов, мерцали с экрана телевизора, смотрели с
плакатов. Они впечатались, въелись намертво в слабо сопротивлявшуюся память
и теперь отпечатывали свой след на каждой мысли, каждом деле. Это был даже
не страх, а тоскливое щемящее беспокойство, которое неспешно день за днем
отравляло жизнь.
Но тогда его еще не тянуло читать все новости. Глотать их с запойным
увлечением наркомана он стал в октябре, когда роковые цифры немного
отступили в газетных заголовках на задний план, и на свободу выбралось и
немедленно вошло в обиход скользкое холодное слово - антракс. Вот тогда он и
начал следить за каждым сообщением, гадая вместе со всей страной, где же и
как проявится следующая порция язвы из далекой Сибири. Посланные невидимой
рукой ничем не примечательные конверты несли в себе смертельную болезнь тем,
кто их раскрывал, и страх тем, кто читал об этом на следующий день. И даже
когда язвенная лихорадка сошла на нет, и стало ясно, что кто стоял за
"смертью по почте" надолго останется неразгаданной тайной, привычка читать
новости осталась.
Они стали его повседневной необходимостью, такой же как сон или еда. С
болезненным нетерпением он открывал газету и начинал вчитываться в сухие
сообщения. Благо, новостей хватало. Взрывы, чудом предотвращенные
катастрофы, падающие и разрываемые на части ракетой пассажирские самолеты,
невнятные угрозы, рассуждения о неминуемой войне... И постоянные
предупреждения о повышенной опасности для населения.
Теперь многое воспринималось по-другому. Например, волна крови,