"Вуди Аллен. Шутки Господа" - читать интересную книгу автора

сумку старый шнурочек, обрывок проволоки или пробку. О нет. Когда-то я был
преуспевающим врачом, жил в верхней части Ист-Сайда, разъезжал в шоколадном
"мерседесе" и был упакован в сногсшибательный твид от Ральфа Лорена.
Завсегдатай театральных премьер, ресторана "Сарди",[9] Линкольн-центра и
хэмптонских кортов, я славился остроумием и непревзойденной подачей слева.
Кто мог вообразить, что однажды доктор Осип Паркис перестанет бриться,
наденет кепку с маленьким вентилятором, рюкзак и начнет кататься на роликах
по Бродвею?
История, которая привела к этой катастрофе, была простой. Я сам сделал
выбор. Я жил с чудесной женщиной - очаровательной, тонкой, образованной,
настоящей умницей с прекрасным нравом и редким чувством юмора. Я был
счастлив. Однако (в этом некого винить, кроме судьбы) она совершенно не
волновала меня в постели. Поэтому с некоторых пор я стал каждый вечер
ускользать из дому на тайные свидания с фотомоделью по имени Тиффани
Шмидерер, чье умственное развитие заставляло кровь стынуть в жилах, но
физическое совершенство заставляло вновь закипать. Каждая частичка ее тела
источала неодолимую притягательность. Несомненно, вы, любезный читатель,
слыхали выражение "глаз не оторвать". Поверьте, тут глазами не
ограничивалось. Кожа Тиффани Шмидерер была подобна шелку или, лучше сказать,
нежнейшей семге в ресторане "Забар". Роскошная каштановая грива, бесконечные
стройные ноги и такая фигура, что даже случайно коснуться ее рукой - как
ухнуть с американской горки. Не подумайте, что моя начитанная, да нет,
по-настоящему глубокая Олив Чомски была безобразной горбуньей. Вовсе нет.
При всех достоинствах обаятельной, остроумной, одухотворенной женщины, она
была очень хороша собой, а в кровати, грубо говоря, - мастерица на все руки.
Но беда заключалась в том, что при определенном освещении Олив необъяснимо
напоминала тетю Ривку. Нет-нет, на самом деле они вовсе не были похожи - моя
милая Олив и мамина сестра. Если кто был похож на тетю Ривку, так это
небезызвестный Голем из еврейской притчи. Просто какое-то неуловимое
сходство в выражении лица, что ли, и только если тень ложилась определенным
образом. Может, и вправду существует пресловутое табу на кровосмешение. А
может, женщина с обликом Тиффани Шмидерер появляется на свет раз в миллион
лет и, как правило, предвещает ледниковый период, всемирный потоп или
всемирный пожар. Не знаю. Но я ценил лучшее, что было в каждой из двух
женщин, и уже не мог обходиться без них обеих.
Сначала я познакомился с Олив. Позади была длинная череда неудачных
романов. Во всех моих прошлых подругах чего-то не хватало. Моя первая жена
была великолепна, но лишена чувства юмора. Из братьев Маркс[10] самым
смешным ей казался Зеппо. Вторая была хороша собой, но холодновата. Лишь
единственный раз ночью мне вдруг показалось, что она пошевелилась под моими
ласками. Но то был необъяснимый оптический эффект, через мгновенье он
прекратился. Шарон Флюг, с которой мы протянули три месяца, была слишком
неуживчива. Уитни Вайсглас - слишком уступчива. Пиппа Мондейл,
жизнерадостная разведенка, совершила роковую ошибку, не позволив мне
выкинуть вон свечи в форме Лорела и Харди,[11] которые она купила. Из самых
добрых побуждений друзья взялись устраивать мне бесчисленные свидания с
незнакомками - как одна сошедшими со страниц Лавкрафта.[12] Отчаявшись, я
даже пробовал звонить по объявлениям в "Нью-йоркском книжном обозрении", но
это тоже было пустое дело. Поэтессе "слегка за тридцать" оказывалось сильно
под шестьдесят, студентка, "поклонница Баха и "Беовульфа""[13] была вылитая