"Борис Алмазов. Самый красивый конь" - читать интересную книгу автора

учебных коней знает. Вон шагает злобный истеричный Нерон, который, кажется,
только и ждет момента, чтобы укусить или лягнуть. У него есть излюбленное
издевательство: с разбегу прижаться боком к стене. И когда всадник,
скрючившись от боли, хватается за колено, Нерон его мгновенно сбрасывает и
ржет заливисто и нагло, точно смеется. Тяжело ступает огромный, как слон,
Формат, нет такой силы, которая подняла бы его в галоп. Панаме кажется после
тренировки, что не он на Формате ездил, а Формат на нем. У Ромбика на правом
глазу бельмо, поэтому он очень пуглив. Хлопнет бич - он сразу влево
шарахнется, боится, что его со слепой стороны опасность подстерегает. Раз в
две недели Панама получает "хорошую встряску для массажа кишок", как говорит
Денис Платонович, - на Карантине. Карантин был в прошлом довольно порядочным
рысаком. От его спортивного прошлого осталось неудержимое стремление быть
первым и невероятно крупная рысь, от которой у всадника глаза готовы
выскочить на лоб. Ехать на нем - все равно что скакать на взбесившемся
паровозе.
- То ли дело у Бориса Степановича Конус, - мечтательно сказал как-то
Панама Бычуну, когда они вместе шли с тренировки. Мастера тренировались в
той части манежа, куда на учебных лошадях лучше и не показываться. Там
пофыркивали, мягко ступая точеными ногами, кровные красавцы. И всадники
неуловимыми движениями заставляли выделывать их сложнейшие фигуры высшей
школы. Плавно, как во сне, длинные гнедые тела взмывали над барьерами. Это
был другой мир, прекрасный и недосягаемый.
- Наши-то не виноваты, что они такие, - ответил Бычун. - Надо любить их
такими, какие они есть. Я так считаю.
- Ха! Любить. Вот меня Вермут так крупом в деннике придавил - думал,
умру, - вспомнил Панама. - Вот его и люби.
- А ты знаешь, что Денис Платоныч Вермута на улице из телеги выпряг.
Вермута возница поленом по голове бил. Вот он теперь людям и мстит. Люди
сами виноваты.
- Плохо, что на этих лошадях сегодня один, а завтра другой. Они
привыкнуть не успевают. Закрепили бы за каждым коня.
- Нельзя, - сказал Миша Бычун. - К одному привыкнешь - на другом ездить
не сможешь, у нас еще класс низкий. А так, конечно, хорошо иметь своего
коня. Это друг. А у тебя есть друг?
- Был, - сказал Панама, - мы с ним рассорились. Понимаешь, тут все
тренировки да тренировки... Столбов его фамилия.
- Да, - задумчиво ответил Миша. - Нам дружить трудно... Но лучше всего
с хорошей девчонкой дружить.
- Да ну их! - И Панама почему-то покраснел, еще хорошо, что темно было
на улице.
- Конечно, смотря какая девчонка, - сказал Миша. - Я про хорошую
говорю. Чтобы раз подружиться и на всю жизнь.
- Можно с мальчишкой дружить всю жизнь. Еще и лучше даже.
- С девчонкой интереснее. Мальчишка - он такой же, как ты сам, а
девчонка совсем-совсем другая. Девчонки, они смешные... А тебе какая-нибудь
девчонка нравится?
- Не-а...
- Так как же ты живешь? - Бычун даже остановился. - Это же скучно. А
мне нравится. Только она в другом городе живет, я туда на каникулы к бабушке
ездил.