"Борис Александрович Алмазов. Считаю до трех (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Они шли ещё больше часа. Тропа петляла и кружила и не хотела их
отпускать.
Высокие деревья оказывались то спереди, то сбоку, а то и вообще
сзади. Кусков было рванулся напрямик, но ухнул в такую жижу, что еле
вылез.
Как ни устали Вадим и Лёшка, но последние метры бежали, падая и
хватаясь за кочки. Перед ними выросла высокая, кое-где подгнившая стена с
покосившимися воротами. Перед полуоткрытыми створками была огромная яма,
пришлось обходить её справа, вдоль стены.
- Эта яма искусственная! - сказал художник. - Видишь, мы идём,
подставляя бойницам правый бок. Щит-то висел на левом.
Кусков глянул на чёрную замшелую стену, ему почудилось, что из
покосившихся бойниц за ним следят чьи-то глаза, и мороз пробежал у него
между лопатками.
"Пропадёшь тут, и никто никогда не узнает!"
Торопясь, они вышли на твёрдую землю. Но здесь идти было ничуть не
легче: высокая, много лет не кошенная трава была такой густой, что им
пришлось раздвигать её, как раздвигает воду бредущий по пояс вброд
человек.
Ворота открыть пошире не давала всё та же трава. С большим трудом
Вадим и Кусков протиснулись внутрь крепости.
- Фантастика! - ахнул Вадим.
Крепость так буйно заросла травой, кустами и высоченными деревьями,
что, казалось, перестала быть делом человеческих рук, а вот так сама
вместе с деревьями поднялась из земли. Стволы разворотили сгнившую
мостовую, вплотную поднялись у стен домов. Их широкие ветки наглухо
перекрывали замшелые крыши. Сумрачно и сыро было под ними.
"Как в джунглях!" - подумал Лёшка.
- Ничего сверху не видно! - пробормотал Вадим.
Высокие, покосившиеся избы с закрытыми ставнями обступали короткую
улицу. Мост над канавой совсем сгнил. Брёвна, на которых он был сложен,
когда-то толстые, истончились, сгнили и осыпались. Мост казался призраком,
чёрным кружевом... Он всё ещё вёл куда-то, но по нему уже нельзя было
ходить.
Осторожно ощупывая ногами твёрдые брёвна, пошли они улицей.
Папоротники густо разрослись здесь. Никогда Кусков не видел таких: резные
листья доставали ему до лица.
Вадим взял мальчишку за руку. Рука художника была холодна и дрожала.
Стряхивая липкую паутину, они поднялись на крыльцо. Дверь избы
пронзительно завизжала. Лёшка вздрогнул. Изба словно закричала оттого, что
её сон потревожили.
- Ничего здесь не трогай, - сказал Вадим. Но Лёшка и так боялся
шевелиться.
В горнице было темно. Свет тонкими спицами пробивался сквозь закрытые
ставни. В остальном же всё было так, словно хозяева только что вышли из
неё. Стопка расписных чашек громоздилась на столе. Тряпичная кукла
валялась на полу. Лёшка наклонился и поднял её, почти невесомую от
старости, с пустым безглазым стёршимся лицом, и бережно положил на стол.
Художник рассматривал в углу иконы.
- Любопытно. Любопытно, - говорил он. - Очень старенькие, очень!