"Борис Александрович Алмазов. Считаю до трех (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Ты понимаешь, что мы чудо видели? - горячо говорил художник. - Ты
понимаешь, что завтра этого уже не будет! Уйдёт это поколение - уйдёт и
это искусство.
- Почему это уйдёт? - спросил Лёшка. - Что же, людей не будет?
- Будут, но другие.
- Ну и что?
- Да то, что им будет это всё неинтересно... Вот как тебе, например.
- Почему это мне неинтересно, очень даже интересно... И вообще.
- Ну и что ты понял? - насмешливо спросил художник. - О чём этот
хоровод был?
Лёшка вдруг вспомнил мать и Кольку, который не хотел распечатывать
без него "кахей" и который кричал, что хочет много братьев, много сестёр,
много бабушек и дедушек, чтобы всех было много и все были вместе... Он
вспомнил стариков и старух в хороводе... И ему вдруг захотелось обхватить
мать за плечи и прижаться к ней изо всех сил.
Он всегда стеснялся, когда мать его целовала или гладила по голове,
всегда старался вырваться и убежать.
"А чего стесняться! - подумал он. - И ничего тут стыдного нет, если
мать целует!"
- Этот хоровод про то, что все должны друг за дружку держаться! -
сказал он. - Хорошо, когда людей много и все друг другу близкие!
- Да? - спросил художник странным голосом. - Смотри ты...
Они молча стояли на крыльце. Луна оторвалась от верхушек деревьев,
побледнела и уменьшилась, и всё небо усыпалось звёздами. Словно землю
накрыли большим чёрным куполом. Но купол этот был старый, весь в дырках, и
сквозь эти дырки пробивался свет, который был там, ещё выше...
Странный звук заставил их обернуться. В том крыле избы, где были
хозяйственные помещения, тихо скрипнув, растворились ворота. Из них вышел
Антипа Пророков. Художник и мальчишка сразу узнали его по сутулой спине,
густой окладистой бороде и ружью за плечами.
Старик вывел из подклети коня. Конь в свете луны казался серебряным.
Даже сейчас, в темноте, было видно, какой он старый.
Конь стоял, понуро опустив голову, пока старый егерь затворял ворота
подклети, покорно шёл за ним через двор и только на улице вдруг
остановился и, обернувшись к избе деда Клавы, тяжело вздохнул.
- Вот так-то, Орлик милый, - услышали они голос егеря. - Ничего не
поделаешь! Пошли...
Конь покорно зашлёпал старческими разбитыми копытами, и скоро звук их
совсем затих в темноте.
"Куда это они?" - хотел спросить Лёшка, но оглянулся на сад и замер.
Странный свет мерцал между деревьями. Огромная луна светила сквозь
цветущие ветки.
А ветки сверкали миллионами росинок. Соловей свистел так, словно
хотел весь изойти на трели без остатка. Звуки наполняли сад, и казалось -
каждая нота превращается в росинку, ловит лунный свет и дрожит на тёмных
листьях.
Пахучий, сырой и свежий запах шёл от некошеной травы, от прелой
прошлогодней листвы, от цветов яблонь.
И вдруг росинка, которая светила ярче других, сорвалась и поплыла в
воздухе, за ней другая, третья...