"Борис Александрович Алмазов. Считаю до трех (Повесть) " - читать интересную книгу автора

К ним подошёл старик, у которого они квартировали. Странный это был
дед. Шебутной, разговорчивый, вихрастый, как мальчишка. Да и звали его
смешно: Клава!
- Вот именно - виды! - вздохнул Вадим. Он сорвал с внутренней крышки
этюдника лист, посмотрел на него сокрушённо и скомкал.
- Эва! - ахнул старик. - Таку хорошу картину спортил.
- Чего ж в ней, отец, хорошего! - вздохнул Вадим.
- А чего худого? Похоже! Вся наружность налицо!
- Вот именно - наружность... Наружность есть, а меня - нет. Бумага и
краска и ничего больше... Не живопись.
Кускова страшно обижало, что Вадим, такой умный, сильный Вадим,
разговаривает с этим старикашкой как с равным, а с ним, Лёшкой, молчит...
Буркнет только: "Принеси воды" или: "Разожги костёр, а то совсем
извёлся..." - вот и всё.
Вчера Вадим забился к деду в сарайчик и часа четыре всяких матрёшек
да петухов рассматривал. Старикан-то рад, конечно, кто хочешь обрадуется,
когда такой человек с тобой целых четыре часа разговаривает. Надавал
художнику полный мешок всяких копилок, грибов штопальных, каталок
деревянных, коней резных... У Лёшки от всей этой деревенской пестроты в
глазах рябило.
"Зачем вам вся эта чепуха?" - спросил он художника. "Чепуха? - Вадим
поворачивал к свету то одну, то другую игрушку. - А ты такое можешь
сделать? Придумать такое можешь?" - "А чего тут сложного?" - "Много
чего, - сказал художник. - Это не просто деревяшка, а душа мастера... Этот
старик - мастер. Понял?"
Лёшка вспомнил, как он тогда крикнул отцу: "Это мой учитель, понял?"
"Какой мастер! - возразил Кусков. - Научился строгать, вот и
мастер..." - "А я научился краской мазать..." - "Ха! - сказал Кусков. -
Вы - художник!" - "Нет! - ответил Вадим. - Я не художник! Вот старик
этот - художник, а я ремесленник! Штамповщик..." - "Интересненько. Он,
наверно, и рисовать-то не умеет". - "У него свой мир! - сказал Вадим. -
Свой, понимаешь! Как это объяснить! Зачем вообще искусство, живопись в
частности? А?"
Лёшка никогда на такой вопрос бы не ответил.
"Затем, чтобы увидеть и показать мир по-новому. Для этого нужен свой
взгляд... Вот у старика он есть, а у меня нет".
Лёшка ничего не понял, но старика невзлюбил.
"Тоже мне мастер! - думал он, рассматривая старика. - А у самого из
засаленной жилетки вата торчит".
Он тут же вспомнил, как отец сказал про реставратора, что у того,
мол, ботинки скороходовские, и ему стало неприятно.
- А ты за натурой не гонись! - услышал он слова деда Клавы. - Не
торопись!
"Вон! - подумал он с неприязнью. - Поучает. Учитель нашёлся. Репин!"
Но Вадим слушал внимательно.
- Ты вон шахматного коня посмотри. Ведь ни с чем не спутаешь - конь,
он конь и есть. А ведь ни ног, ни хвоста, ни копыт! Один изгиб шеи!
Дед примостился поближе к Вадиму.
- Я раз взялся коня вырезать. Штук пяток вырезал... И всё у меня
собаки получаются. Я уж и так и сяк, едва не плачу... А потом как этот