"Борис Александрович Алмазов. Считаю до трех (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Глава шестая

Визитёры

Они явились в тот момент, когда Мария Александровна подала завтрак и
Кусков, изо всех сил подражая Вадиму, заправил край крахмальной салфетки с
монограммой за ворот рубашки. Художник наверняка их ждал. Лёшка заметил,
как он поглядывал на часы.
- Сиди! Ешь! - строго сказал художник, когда Кусков хотел кинуться
открывать двери. - Это ко мне.
В прихожей послышалась иностранная речь. Лёшке захотелось выскочить в
коридор и посмотреть на пришедших, но он помнил вчерашний ледяной взгляд
Вадима и его слова: "Разве ты не знаешь, мальчик, что подслушивать
нехорошо?" - и поэтому сидел как приклеенный к кухонному табурету, хотя и
умирал от любопытства.
И вдруг Мария Александровна взяла поднос, поставила длинные
хрустальные бокалы, хлопнула пробкой бутылки с шампанским и осторожно,
чтобы не расплескать вино, открыла дверь, что была прямо перед Кусковым.
Оказывается, это была вторая дверь в мастерскую! И мальчишка увидел двух
гостей, которые что-то рокотали по-английски, и мольберт, и вчерашнюю
картину на мольберте.
Да! Это была она. Лёшка узнал деревья, узнал богинь с крыльями!
Теперь картина находилась прямо перед ним, и он увидел, что она очень
старая, тёмная, вся в трещинах.
Иностранцы ахали, смотрели на полотно в кулачок. Один что-то сказал и
с сомнением покачал головой. Вадим махнул рукой, что-то ответил и
перевернул холст. На холсте был большой чернильный штамп: "Разрешено для
вывоза".
Тут иностранцы стали пожимать художнику руки, говорить "О! О!..",
чокаться бокалами, которые звенели как колокольчики. Один достал длинный
блокнот, что-то в нём черкнул, вырвал листок и подал Вадиму. Тот небрежно
сунул зелёную бумажку в карман. У художника был очень расстроенный вид.
Когда он увязывал картину, то даже погладил по раме рукой.
- Вот гады! - прошептал Лёшка. - Вадим коллекцию продаёт. Денег,
наверно, нет. А эти сразу как вороны слетелись! И как это пограничники
разрешают вывозить такие старые произведения искусства? Такая ценная
картина, а они сразу штамп ба-бах...
Вадим обернулся, увидел Лёшку и так резко захлопнул дверь, что посуда
зазвенела в буфете. "Психует, что картину продал!" - решил Кусков и не
обиделся.
Когда Вадим проводил гостей, он совсем не казался расстроенным и даже
напевал, намазывая масло на поджаристые гренки.
- Сколько эта картина стоила? - спросил, как бы между прочим, Лёшка.
И опять глянул Вадим на мальчишку тем тяжёлым взглядом, которым
смотрел на него тогда, в баре, где Кусков свалился ему на спину.
- Зачем тебе? - спросил он.
- Вы не расстраивайтесь! - сказал Лёшка. - Вот я стану барменом,
заработаю кучу денег, и мы выкупим эту картину обратно. Вы не
расстраивайтесь!