"Михаил Антонович Алпатов. Вадимка (Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Баба?.. Отставить!.. С бабами одна канитель. Куда тебя черт
понесет?.. Малый, собирайся!
Мать запричитала в голос, не хотела отпускать мальчонку, а больше в
семье у них никого не было. Отец не вернулся с германской войны.
- Не отпущу ни за что! - кричала мать, загораживая собой Вадимку.
Ей на помощь пришел Алеша.
- Ты, станичник, немножко горяч. Куда парня-то гонишь? Очухайся!
- Отступать будем не дальше Донца. Помните, как прошлый раз
отступали. А Донец рядом. Вернется парень. Ничего с ним не подеется!
- А откуда ты знаешь? Тоже мне генерал, - шумела мать и продолжала
собираться в дорогу.
- Водный рубеж, станичница. Нехай красные попробуют его
перескочить, - объяснял верховой.
- Водные рубежи разные бывают, - заметил Алеша. - Я их навидался в
германскую... Черное море - тоже водный рубеж, между прочим.
- А ты что ж это, атаман, сам в дорогу не собираешься? Красных решил
дожидаться?
- Не твоего ума дело, - огрызнулся Алеша. - Я подчиняюсь своему
начальству - станичному атаману, а не твоей милости.
Вадимке очень жалко было мать. Завязалась борьба - мать не пускала
Вадимку, вцепилась ему в рукав, а верховой оттаскивал плачущую женщину.
Дело кончилось просто. Подъехали казаки, заперли мать в амбар, и Вадимка
ударил по коням.
Попал Вадимка в обоз штаба бригады. На его бричку погрузили чемоданы
и узлы одного офицера. Всякого багажа было очень много - видно, его
благородие не надеялся вернуться. Это очень огорчило парнишку - ему
хотелось, чтобы отступление скорее кончилось. Была надежда, что отступать
придется только до Донца. Но вот по наплавному мосту переехали Донец у
станицы Каменской, переночевали там и двинулись дальше, словно никакого
водного рубежа и не было. Каменская стала памятной Вадимке совсем другим
событием. В их обозе было еще две подводы с их хутора. Утром оказалось,
что оба подводчика исчезли, бросив свои подводы. На их брички были
назначены военные обозники. Вадимка решил - в Каменской у этих подводчиков
были родичи, наверно у них и укрылись хуторцы. Значит, и они не верят, что
отступление где-нибудь остановится. Но бросить свою подводу он не мог;
кроме его двух коней - Гнедого и Резвого - у них дома тягла больше не
было. Казачонок знал, что если лишиться последних коней, то им с матерью
придется идти по миру, а допустить, чтобы мать побиралась, он был не в
силах. Да и коней ему было жалко. Кто же их накормит, напоит так, как он!
С каждым днем дом уходил все дальше, на душе становилось все тяжелее.
Казаки-обозники были мрачны, неразговорчивы, на парнишку не обращали
никакого внимания, а сам он боялся вступать с ними в разговоры. Наконец,
он решился, спросил у одного обозника, которого считал подобрее, чем
другие.
- Дядя, а долго ишшо отступать будем?
- Пока не упремся задом в Черное море, сынок! - со вздохом ответил
тот и больше не сказал ни слова.
Но вот на Маныче отступление остановилось. Штаб бригады расположился
в станице Хомутовской, плотно набитой воинскими частями. Таких трудных
дней в жизни Вадимки еще не случалось. Стоял январь. Зима этого, 1920 года