"Генрих Альтов. Создан для бури" - читать интересную книгу автора

ошибаются, а ты прав, ты должен быть прав... Тут не до гордых взглядов
вдаль. Взгляды появились позже - усилиями фотографов и ретушеров.
Итак, опыт.
Возьмем ученого, который не подозревает об опыте. Дадим неограниченные
средства. Потратит он, кстати, не так уж много. Важен моральный фактор:
пожалуйста, можешь тратить сколько угодно. Далее. Обеспечим условия, при
которых не придется бояться неудач и насмешек. Словом, последовательно
снимем все барьеры - психологические, организационные, материальные. Пусть
человек выложит все, на что способен!
Я говорю об идее эксперимента, о принципе. На практике это много
сложнее: надо правильно выбрать человека и проблему. Точнее - человека с
проблемой. В этом вся суть: надо найти человека, разрабатывающего идею,
которая сегодня считается нереальной, неосуществимой. Кто знает, сколько
пройдет времени, пока он получит возможность что-то сделать. А мы - в
порядке эксперимента - дадим ему эту возможность, опережая время. Дадим и
посмотрим: а вдруг выгодно верить в осуществимость того, что сегодня
считается неосуществимым?
В конце концов я добился разрешения провести опыт, но мне ничего не
пришлось выбирать.
- Спокойно, не елозьте, - сказал шеф, - музыку заказывает тот, кто
платит.
И мне выдали три архитрудные проблемы.


Дебют был разыгран хитро.
Я получил кабинет на "Мосфильме" и с утра до вечера ходил по студии,
прислушиваясь к разговорам, осваивая киноманеры и вообще входя в роль.
Через неделю я вполне мог сойти за режиссера.
Это была хорошая неделя. Счастливое время перед началом эксперимента,
когда кажется, что все впереди и можно выбрать любую из дорог. Я до
поздней ночи засиживался над своей картотекой. Шесть тысяч карточек с
краевой перфорацией, шесть тысяч "подающих надежды" - тут было над чем
подумать. Я завел картотеку давно, еще в школьные годы, и постоянно
пополнял новыми именами ученых, инженеров, изобретателей. (Надежды далеко
не всегда оправдывались, но меня интересовали и такие случаи: история
болезни может сказать о многом. Впрочем, мои больные отличались завидным
здоровьем, жили, работали, остепенялись, продвигались по служебной
лестнице и, конечно, не знали, что кто-то перестал считать их подающими
надежды и пробил на карточках несколько лишних отверстий.)
Для первой задачи в картотеке были только две подходящие кандидатуры -
отец и сын Осоргины, потомственные кораблестроители (в карточках
значилось: "Осоргин Девятый" и "Осоргин Десятый").
Я обратил на них внимание, обнаружив в "Судостроении" заметку о шаровых
кораблях. Вслед за заметкой появилась разносная статья, подписанная
членкором и двумя докторами. Потом идею шаровых кораблей ругали еще в
четырех номерах журнала, и я без колебаний занес Осоргиных в свою
карточку. Если идею ругают слишком долго и обстоятельно, это верный
признак, что к ней стоит присмотреться.
За пять лет Осоргины трижды возмущали академическое спокойствие
солидных журналов. Начинал обычно Осоргин-старший, выдававший очередную