"Генрих Альтов, Валентина Журавлева "Баллада о звездах"." - читать интересную книгу автора

технике..."
Свет ползет со скоростью триста тысяч километров в секунду. Но мысль,
наверное, быстрее света. В этот момент Шевцов подумал почти о том же, о чем
думал и Ланской.
- Здесь, у чертежной доски, - сказал Шевцов, - не было чувства
одиночества. И не только потому, что работа отвлекала. Нет, дело даже не в
этом. Чтобы решить задачу (а проект - это сотни связанных между собой задач),
мне приходилось вспоминать то, что сделано моими предшественниками. Вспоминать
с самого начала - с первых искусственных спутников, с первых космических
ракет... Я анализировал, сравнивал, отбирал лучшие решения, иногда спорил...
Рядом со мной - пусть незримо - были люди; они советовали, предостерегали,
возражали. - Если в такие минуты я думал о черной пыли, то только со злостью.
Она мешала нашим кораблям. Она могла погубить и этот корабль, который я чертил
на листе ватмана... Черная пыль! Каждые шесть часов я включал электронную
машину. Помигивая контрольными лампами, машина обрабатывала показания приборов
и отвечала мне своим противным голосом: "Черной пыли нет..." Но однажды... По
странной прихоти судьбы это случилось в день моего рождения.


Шевцов ходил по кают-компании "Поиска".
Голубой пластик, покрывавший пол каюты, глушил тяжелые шаги. Перегрузка
(корабль летел с ускорением) удвоила тяжесть, и каждый шаг требовал больших
усилий. В первые дни полета Шевцову казалось, что он передвигается по дну
невидимого, но плотного океана, преодолевая сопротивление воды. Потом он
привык к перегрузке.
От стены до электронной машины было восемь шагов. От машины до стены -
двенадцать. Когда Шевцов шел к машине, он невольно удлинял шаги: смотреть на
серую машину не хотелось. Возвращаясь от машины к стене, Шевцов укорачивал
шаги, потому что на стене висел портрет девушки, и все в этом портрете было
о_с_о_б_е_н_н_о_е.
Шевцов, со своей вечной манерой анализировать, давно определил, что это
особенное в контрастах: узкий овал лица - и широко расставленные большие
глаза; легкость, хрупкость, почти воздушность - и сила в крутом повороте
головы; тонкие, совсем еще детские косички - и строгий, немного грустный
взгляд...
Он шагал по кают-компании и думал о том, что глаза удивительные - словно
озера, пронизанные солнечными лучами. Он попытался найти объяснение и этому,
но неожиданно, отодвинув аналитические соображения, из глубин памяти выплыли
старые строки:

Ты не от женщины родилась:
Бор породил тебя по весне,
Вешнего неба русская вязь,
Озеро, тающее в светизне...

Звонок - острый, как удар ножа, - вспорол тишину. Шевцов остановился, все
еще глядя на портрет. Вновь зазвенел звонок - настойчиво. Тревожно.
Перепрыгивая через ступеньки, Шевцов взбежал наверх, в рубку. На приборном
щите под циферблатом интегрального термометра горела красная лампочка. Стрелка
отклонилась на три сотых градуса. Интегральный термометр показывал среднюю