"П.Александр, М.Ролан. Увидеть Лондон и умереть" - читать интересную книгу автора

Кэтрин Вильсон причиняло мне боль, мучительную боль, но ее рассказ мог
навести меня на след. Никогда в жизни не мог бы я предположить, что моя жена
замешана в такой грязной истории; но все же лучше было знать правду, даже
столь неприглядную, чем сражаться с ветряными мельницами, а я только этим и
занимался все последние дни.
Кэтрин опять заговорила, но, казалось, теперь она не замечает моего
присутствия и перебирает воспоминания ради собственного удовольствия.
- Монтегю сказал мне еще одну вещь, в которую мне как-то не хочется
верить. Он встретил Фреда, бывшего приятеля Рихтера. Фред тогда только
вернулся из Парижа, где виделся с Гарольдом, и Гарольд во всем винил
Патрицию, он говорил, что она обвела его вокруг пальца, что она виновница
всех его бед... Он даже утверждал, - Кэтрин понизила голос, - что именно
Пат известила полицию обо всех делах, которые творились в "Фазане"... Но я
всегда отказывалась этому верить. Я очень любила Пат; она сразу же
понравилась мне, и не только потому, что была красивая и воспитанная, но еще
и потому, что она очень умная была, а это такая редкость, чтобы женщина была
умная. И характер у нее был приятный: за полтора года мы ни разу с ней не
поссорились. Вот с мужчинами она была слишком жестока, это правда; Тед,
бедняга, здорово от нее натерпелся. Ну а Рихтер мне никогда не нравился...
Но доносить на него за это в полицию... И не на него одного, а на десятки
людей... Нет, Пат на это была не способна. А Рихтер твердил, что это именно
она. И он вроде поклялся ей рано или поздно отомстить.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Может, я был неправ, что так и не рассказал тебе обо всем этом? Ты
наверняка дал бы мне умный совет, возможно, и просветил бы меня насчет
Кэтрин Вильсон, помог бы мне избежать многих ошибок и многих оплошностей. Но
пойми меня, Том. Рассказ этой женщины выставлял Пат в таком неприглядном
свете; мне самому стоило большого труда все это переварить, мое существо
восставало против этого нового, навязанного мне облика Пат. Мог ли я, Том,
вынести мысль, что и ты увидишь ее такою?..
Но все же, когда я распрощался с Кэтрин Крейн, первым моим побуждением
было позвонить тебе. Ты был мне необходим, мне нужно было, чтобы кто- то
ободрил меня, мне надо было с кем-то все обсудить, чтобы установить, что в
этом ужасном рассказе правда и что ложь. Я позвонил тебе, Том, но мне
сказали, что ты еще не вернулся. И я поневоле остался один и опять
погрузился в свои невеселые мысли.
Я понимал, что рассказ Кэтрин нельзя считать сплошным нагромождением
вымысла. Слишком уж многое в нем выглядело вполне достоверно. Да и зачем
было ей придумывать такую кучу событий, которые отнюдь не служили к ее
чести. Конечно, в ее повествование могли вкрасться и какие-нибудь
неточности, кое-что она могла неправильно истолковать, а кое о чем просто
забыть... Но в целом все казалось достаточно убедительным. И мне предстояло
свыкнуться с этой мыслью...
Как же я должен был теперь поступать? До сих пор я смотрел на жену как
на свою собственность, как на существо, которое принадлежит мне безраздельно
и о котором я все, абсолютно все знаю. Даже ее исчезновение, даже те
странные обстоятельства, которыми оно сопровождалось, не заставили меня
изменить своего мнения. А теперь я все должен был переоценить,
переосмыслить, пересмотреть. Патриция оказалась совсем не такой женщиной,