"П.Александр, М.Ролан. Увидеть Лондон и умереть" - читать интересную книгу автора

подкидыш... Неужто и у Пат было на лице такое же выражение отчаянья,
преждевременной усталости от жизни? Нет, представить себе это было
невозможно. Пат, такая гордая, так прекрасно собой владеющая, и вдруг... А
впрочем... В моем тогдашнем смятении чувств я уже не очень понимал, что
рядом сидит не Пат, а незнакомая пассажирка. Моя жена представала передо
мной в обличье этой незнакомки. Может быть, кто-нибудь из соседей заговорил
с ней... Меня ведь тоже одолевало искушение заговорить с одинокой
путешественницей, но, к счастью, наши места были довольно далеко друг от
друга... Может быть, с Пат кто-то заговорил, и, кто знает, не здесь ли
таилась причина ее исчезновения? Но нет, моя Пат не стала бы вступать в
разговор с незнакомцем, не дала бы вовлечь себя в авантюру. Уж это
наверняка! Одно то, что я позволил себе дойти до таких чудовищных
предположений, показывало, в каком смятении я пребывал. Сэм, конечно, прав.
Я приеду - и увижу Пат у постели матери; ее молчание получит какое-то
объяснение, и теперешний кошмар останется лишь воспоминанием. Я попытался
представить себе, как все произойдет - - радость встречи, объятия... - и
вдруг с испугом обнаружил, что лицо Пат расплывается, становится
непривычным, чужим... я закрывал глаза и старался вызвать в памяти ее облик,
но ее черты размывались, и передо мной возникали глаза, нос, рот хорошенькой
незнакомки, одиноко сидевшей за три кресла от меня... Я боролся, старался
восстановить свою близость с нею, с моей женой, но она уходила все дальше и
дальше. Мысли мои начали мешаться, сознание затуманилось, я уснул.
Первый раз я проснулся, когда мы приземлились в Айдлуайлде. Я не очень
понимал, что происходит, где я, почему я тут оказался; хотел встать, но
стюардесса попросила меня оставаться на месте до полной остановки самолета.
Несмотря на оглушительный шум моторов и ослепительный свет прожекторов, я
тут же снова заснул и уже не просыпался до самого Шэннона. Ярко светило
солнце, отражаясь в стеклах аэровокзала тысячами огней; ирландские холмы
были зелеными до неправдоподобия. Сон подействовал на меня благотворно; я
еще был озабочен, но уже не был растерян. Как только я открыл глаза, во мне
мгновенно взял верх другой, настоящий Дэйв, каким ты меня когда-то любил,
Том, каким меня знали нынешние друзья, - человек действия, четких и быстрых
решений. Я машинально поискал глазами одинокую путешественницу, но она
исчезла: должно быть, вышла в Нью-Йорке. Спросил у своего соседа, который
час, - было три часа дня; мои часы показывали десять. Хороший кусок
бифштекса окончательно восстановил мои силы, и я думаю, Том, что, когда я
сошел с самолета в лондонском аэропорту, никто не назвал бы меня безутешным
любовником, потерявшим свою возлюбленную; ты мне так и сказал, и я надеюсь,
ты говорил искренне..
Я был рад тебя снова увидеть; могу даже сказать, что предвкушение
встречи с тобой поддерживало меня на протяжении всего перелета. Я бы,
конечно, предпочел, чтобы эта встреча произошла при более веселых
обстоятельствах; но так уж создан человек - во всяком случае, так уж создан
я: среди самых тяжких тревог в моей душе остается место для маленькой
радости, и, когда я увидел тебя в холле аэровокзала, по ту сторону
перегородки, меня захлестнула волна настоящего счастья, словно я обрел
частичку Пат. Но тебе не удалось - прости, что я так говорю, - ты не смог
поддержать во мне это ощущение счастья. Может быть, я несправедлив, может,
это произошло по моей вине? Не знаю. Мы с тобой дружески обнялись, но через
десять минут, когда мы ехали к центру Лондона, я почувствовал себя еще более