"Жоржи Амаду. Капитаны песка [H]" - читать интересную книгу автора

ладоши. Перед кассой Вертун то рычит, то воет, подражая разным зверям,
зазывает публику. По сертанскому обычаю на груди у него патронташ: дядюшка
Франса решил, что это привлечет всеобщее внимание, и выглядит Вертун как
самый настоящий кангасейро: на голове - кожаная шляпа, через плечо -
патронташ. Он подражает голосам зверей, пока перед ним не собирается толпа
мужчин, женщин и детей. Вертун продает билеты, и идут они нарасхват.
Веселье охватывает всю площадь, от разноцветных огней карусели радостно
становится на душе. Безногий, присев на корточки, помогает дядюшке Франса
запустить мотор. Карусель, облепленная детворой, плавно набирает ход,
пианола играет старинные вальсы. Вертун продает билеты.
По площади прогуливаются парочки. Матери семейств покупают мороженое и
сладкую вату; поэт, спустившись к морю, сочиняет стихи об огнях карусели и
о радости детей. Свет разноцветных фонариков освещает площадь, озаряет
души. Все больше людей выплескивается из улиц и переулков. Вертун, одетый
кангасейро, подражает крику зверей. Когда карусель останавливается, к нему
кидается за билетами целая толпа детей. Если кому-нибудь не хватило места,
бедняга, чуть не плача от разочарования, нетерпеливо ждет своей очереди.
Бывает, что, прокатившись, дети не хотят слезать, и тогда появляется
Безногий:
- А ну-ка вали отсюда! Слазь! Хочешь второй круг - покупай билет!
Только после этого спрыгивают ребятишки с седел старых коней, не знающих
усталости. Их место занимают другие, скачка начинается сначала, вертящиеся
разноцветные огни сливаются в одно диковинное радужное пятно, пианола
продолжает играть свои старинные мелодии. Влюбленные садятся в лодочки,
шепчут друг другу нежные слова, а если мотор вдруг начинает барахлить и
фонарики гаснут - украдкой целуются. Дядюшка Франса и Безногий склоняются
над мотором, колдуют над ним, устраняют неисправность, и карусель,
заглушая дружный протестующий вопль, снова приходит в движение. Безногий
уже овладел всеми премудростями.
Время от времени дядюшка Франса посылает его сменить Вертуна, чтоб и тот
мог прокатиться. Вертун неизменно выбирает себе скакуна, служившего
Лампиану, и пришпоривает его на скаку, точно под ним и впрямь настоящий
жеребец, и нажимает пальцем на спуск воображаемого револьвера, целясь в
скачущих впереди, и видит, как, обливаясь кровью, вылетают они из седел от
его метких выстрелов... Конь несется все стремительней, Вертун убивает
всех, ибо все вокруг него - солдаты или богачи-фазендейро. Верхом на коне,
с винтовкой в руке, он грабит города и деревни, похищает женщин,
останавливает поезда.
Потом снова появляется Безногий. Он молчит, им овладевает непонятное
волнение. Бледный, хромая сильней обычного, он идет, как верующий - на
мессу, как влюбленный - на желанное свиданье, как самоубийца - навстречу
смерти. Безногий садится на синего коня с намалеванными на крупе звездами,
губы его плотно сжаты. Он не слышит музыки: он только видит мелькающие
огни. Ему кажется, что он катается на карусели, как все остальные дети,
что и у него тоже есть отец с матерью, есть родной дом, что его тоже
целуют и любят. Он - такой же, как все, и, чтобы не исчезла эта
уверенность, Безногий крепче зажмуривается, и бесследно исчезают жестокие
солдаты, смеющийся человек в жилете: Вертун застрелил их на всем скаку.
Безногий выпрямляется в седле: он несется над волнами к звездам, и такого
чудесного путешествия даже Профессор не выдумает, не вычитает в книжке.