"Жоржи Амаду. Пастыри ночи" - читать интересную книгу автора

спать с ним даже как с клиентом, даже если Тиберия прикажет - ни за
какие деньги в мире, она скорее вернется в Бонфим. И сейчас Оталия,
девушка простая, бойкая на язык, хорошенькая, складненькая, хотя и не
красавица, стала своего рода приманкой в заведении. Тиберия
привязалась к ней, Жезус тоже, он даже купил ей новую куклу, большую,
целлулоидную, вместо той замызганной, которую она привезла из Бонфима
завернутую в коричневую бумагу. Представь, она до сих пор играет в
куклы, как девочка. Да она и есть девочка, такая молоденькая, что
иногда жалко смотреть, как она сидит в зале и поджидает мужчин. Когда
она приехала сюда, она сказала, что ей восемнадцать лет, но Тиберии
удалось добиться у нее правды: Оталии едва исполнилось шестнадцать.
Не надо думать, что в это солнечное утро Массу хотел вызвать
друга на серьезный разговор о нелегкой судьбе Огалии. Негр был далек
от подобной мысли и говорил о девушке потому, что она ему нравилась,
он не мог оставаться равнодушным к тому, что ей приходится заниматься
таким ремеслом. Однако Массу с удивлением заметил безразличие Капрала,
который продолжал заколачивать гвозди и прилаживать раму, лишь улыбкой
поддерживая разговор. И не трудно было догадаться, что и улыбается он
только из вежливости, ибо всем известна вежливость Капрала. Да,
пожалуй, Мартин действительно переменился - сплетники были правы. В
прежние времена у него глаза загорелись бы, он подробно расспросил бы
Массу и уж, конечно, не стал бы терять время на починку рамы, а
отправился посмотреть на Оталию. А он слушал негра невнимательно,
казалось, одним ухом, другим же словно старался уловить малейший шум
внутри дома.
До сих пор еще ни слова не было сказано о Мариалве, и не Массу
был в этом повинен - ему до смерти хотелось услышать о ставшей уже
знаменитостью жене Капрала, ради которой тот решил отказаться от
прежней жизни. Но негр не чувствовал себя вправе перевести разговор на
эту деликатную тему. Начать следовало Мартину, самому сообщить о
браке, рассказать о жене или по крайней мере сделать какое-нибудь
замечание, какой-нибудь намек, за который негр мог бы ухватиться. А
пока Мартин или молчал, или говорил о чем угодно, только не о том, что
действительно интересовало Массу, и тот не мог затронуть волнующего
его вопроса, не нарушив элементарных правил вежливости.
Кто знает, может, когда Капрал кончит возиться с рамой и они
спустятся в бар, он бросит играть в молчанку и обо всем подробно
расскажет. Так размышлял Массу, когда заметив, что Мартин меняется в
лице. Негр, сидевший спиной к дому, повернулся: перед ним, как бы
обрамленная дверным наличником, стояла Мариалва и пристально смотрела
на него. Едва, однако, негр повернулся, как взгляд ее утратил свою
суровость и недоверчивость, и Мариалва превратилась в хрупкую, нежную
девушку, которой грозит опасность и которая вдруг увидела героя,
способного ее защитить. Перемена эта была столь мгновенной, что Массу
тут же забыл о холодном, недоверчивом взгляде Мариалвы, с которым
столкнулся в первую минуту. Мелодичный, робкий голосок усиливал
очарование этой женщины.
- Ты меня представишь, Мартин?
Массу встал и протянул руку. Мартин сказал:
- Ты, наверно, слышал, что я женился? Так это моя хозяйка. - И