"Жоржи Амаду. Пастыри ночи" - читать интересную книгу автора

- Этот Зико не теряет времени... - сказал Ипсилон.
Все рассмеялись. Гвоздика решил пойти вместе с гостями - нужно
было купить детской муки для грудного ребенка и извиниться перед
Тиберией. Они уже выходили, когда Оталия спросила:
- У меня еще был сверток, помните?
- Сверток? Да-да, помню. Но там не было ничего стоящего... Не
знаю, что детишки с ним сделали... Куда вы его дели? - крикнул он в
спальню.
Десятилетняя дочь Гвоздики принесла пакет - он был спрятан в углу
комнаты. Бумага развернулась, и все увидели куклу, старую,
замызганную. Оталия бросилась, схватила куклу и прижала ее к груди,
потом попросила бумаги, чтобы снова завернуть ее. Все смотрели на
девушку, ничего не понимая, только Ветрогон сказал:
- Кукла... - и, обращаясь к Оталии, спросил: - Почему столько
шума из-за куклы? Понимаю, если бы это был зверек...
Дети не спускали с девушки глаз Она встала, подошла к чемодану,
положила в него сверток. Массу помог ей закрыть чемодан.
Наконец они вышли. Массу нес чемодан. Жена Гвоздики, которая с
малюткой на руках осталась стоять в дверях кухни, крикнула:
- Не забудь принести муки!
- У малыша понос... Его можно кормить только детской мукой, а у
меня ни гроша... - сказал Гвоздика.
Друзья тут же собрали деньги, кто сколько мог. Зико протянул
руку, но Жезуино сунул деньги в карман.
- Я сам куплю, кум... Так будет лучше.
- Ну что ж... Как хочешь.
- Просто ты можешь забыть.
Жезуино знал, как совсем маленькие умирали дети Гвоздики, когда
не на что было купить муки. Он знал также, что его кум забывчив и,
кроме того, может не устоять против соблазна попробовать удачи в игре.
Рано утром, до того как откроются аптеки, он может завернуть на рынок
и при своем невезении в игре оставить там скудную сумму, которую
наскребли друзья, отказав себе в кашасе.
Когда они пришли в заведение Тиберии, там уже было тихо. Усталые
девушки удалились к себе одни или с гостями. Огни в большом зале были
погашены, радиола молчала. Тиберия сидела в столовой, ее огромное тело
свисало с качалки. Это была толстая мулатка лет шестидесяти, с
громадными грудями, спокойным, твердым и добрым взглядом. В этот
поздний час ее лицо, обычно веселое и приветливое, было мрачным, как
если бы случилось что-то неприятное. Она нехотя пробурчала
приветствие. Однако Жезус, ее муж, что-то подсчитывавший за столом,
дружески улыбнулся пришедшим.
Жезус Бенто де Соуза, наполовину негр, наполовину индеец, с
прямыми волосами и бронзовым лицом, шил сутаны священникам. Он был
моложе Тиберии лет на десять. Познакомились они почти тридцать лет
назад, она была тогда пышной, но еще стройной женщиной в бальзаковском
возрасте, королевой карнавалов, зарабатывающей на жизнь в заведении
Аниньи, он - молодым учеником в портновской мастерской, любившим
веселые вечеринки и сочинявшим песенки под гитару. Они встретились на
каком-то празднике и первую же ночь провели вместе, обезумев от