"Андрей Амальрик. Статьи и письма 1967-1970 " - читать интересную книгу автора

и пишет так, как если бы их не было, и всем становится видно, что их на
самом деле нет. Это особенно рельефно обнаруживается на примере отношения
Амальрика к загранице и иностранцам. Комплекс неполноценности перед Западом,
а вследствие этого и вздорная заносчивость, и жажда представиться в более
привлекательном виде, припрятав собственные пороки и язвы, составляет, можно
сказать, характерную черту русского национального склада. В советское время
эти черты сложились в целую систему своего рода театра, когда все
компатриоты сознают себя как бы актерами в едином спектакле, по отношению к
которому партером оказывается весь остальной мир. Неукоснительным правилом
игры считается не обращаться прямо и бесхитростно к зрительному залу и не
портить этим эффект всего представления. Всякий советский житель, в
сущности, осведомлен, чего стоят демонстрации, митинги, социалистические
соревнования, выборы и прочие выражения преданности режиму; он знает, "как
это делается", но продолжает принимать участие в этих зрелищах для
иностранцев не только под нажимом страха (это было бы полбеды!), но со всей
истовостью: не выносить же сор из избы! Но тем самым внутренняя несвобода
силой коллективного авторитета превращается в несвободу внешнюю. Именно так,
а не наоборот. И прав Амальрик, когда утверждает в письме Кузнецову, что в
борьбе за свободу надо начинать с самих себя, с выработки собственной
внутренней свободы. Амальрик выносит сор из избы. И сразу ясно становится,
что это единственно перспективный способ действия, что лучше добиваться
чистоты в доме, чем утопать в грязи, представляясь аккуратным заезжему
посетителю. Все это настолько несомненно, что даже власти теряются: как же
признаться, что больше всего ценишь и сберегаешь всяческую нечистоплотность?
Поучительным выражением внутренней свободы является и высокая степень
объективности Амальрика. В полемике он сохраняет уважение к оппоненту,
обнаруживая поистине европейскую терпимость. То, что он пишет, достойно.
Можно спорить с теми или иными его утверждениями, обсуждать недоказанность и
даже недодуманность, но нельзя сомневаться в том, что автора интересует лишь
истина - истина, как она ему видится. Не бить на жалость, не разжигать
эмоции, а способствовать действительному знанию о своей стране советует он
Кузнецову. Искажение информации о Советском Союзе заботит Амальрика и в
статье об иностранных корреспондентах в Москве.
Некоторые утверждения Амальрика о будущем России, как и о ее прошлом,
возможно, покажутся некоторой категории читателей непатриотичными. Не буду
обсуждать здесь эти утверждения по существу. Но неужели писатель обязан
препарировать свои положения в угоду какому-то, пусть и весьма достойному,
чувству? Не являются ли такие искажения как раз плодом внутренней несвободы?
Да и лучше ли для отечества замалчивать о грядущей беде, чем открыто
предупреждать о ней?
Взгляд Амальрика на будущее вообще пессимистичен. Он ничего хорошего в
будущем не ожидает. Обозревая различные оппозиционные направления мысли и
действия в России (кстати, этот обзор уже потому важен, что он - первый),
Амальрик не скрывает их слабость и малую вероятность успеха, хотя и признает
их, с другой стороны, единственными "антиэнтропически-ми" тенденциями в
стране. Он остается сам по себе и по отношению к режиму, и по отношению к
оппозиции режиму. Но этот пессимизм, при условии внутренней независимости,
приводит Амальрика как публициста не к растерянности, не к слезным жалобам
на свою беспомощность, не к коллаборантству, как это случается с некоторыми
разуверившимися интеллигентами, а к непреложному выводу, что следует