"Ив Аман. Александр Мень: свидетель своего времени " - читать интересную книгу автора

проповедовался самый крайний русский национализм, яростно взялись за него.
Они утверждали, что это убийство было следствием хитрых замыслов
"антирусских и антиправославных сил, которым он служил всю свою жизнь" ибо
теперь они решили использовать его в последний раз, чтобы вызвать у евреев
ненависть против русских: "Пускай его смерть послужит уроком всем тем, кто в
недрах церкви заигрывает с сатанинскими силами"*.
______________
* Земщина №13, май 1991.

Самого отца Александра волновал новый подъем ксенофобии. Он в нем видел
зерно русского фашизма. У наиболее консервативного духовенства отец
Александр не был на хорошем счету, в частности, у монахов Троице-Сергиевой
лавры, голубые и золотые купола которой были почти видны из глубины его
сада. Но можно ли, как это делают некоторые, дойти до того, чтобы
заподозрить в них вдохновителей этого убийства?
Не следует ли скорее сопоставить это с другими зверскими убийствами
священников тайными службами в разных странах Запада, в частности, отца
Попелюшко, утопленного агентами польской полиции в 1984 году? В момент,
когда был убит отец Александр, топот сапог уже раздавался в Москве, и
механизм, который должен был привести к путчу 1991 года, как раз начинал
действовать.
Принимая во внимание, что чины старого коммунистического аппарата часто
использовали шовинизм, притом самый агрессивный, в попытках сохранить или
реставрировать свою власть, и что открыто первые группы русских
ультранационалистов появились в 1987-1988 годах (по большей части, ими
манипулировали органы КГБ), разумно предположить, что именно они разыграли
эту карту. Поспешность, с которой следователями было заявлено, что это дело
никоим образом не могло быть политическим, на фоне того, что никаких следов
убийцы не было найдено, в высшей степени подозрительно. Прошло два года; как
и следовало ожидать, следствие ничего не дало. Будет ли когда-нибудь
раскрыто это убийство? По крайней мере можно быть уверенным, что убит он был
не случайно, а это преступление спровоцировано необычностью его личности и
тем, как это проявлялось в общественной жизни. Советская пресса широко
отозвалась на смерть отца Александра. Три дня спустя газета "Известия"
воздала должное его памяти. Автору статьи стали угрожать по телефону.
Позвонила женщина, спросила с раздражением: "Почему же его Бог не пришел к
нему на помощь?"*. Знала ли она, что эти самые слова были произнесены две
тысячи лет назад у подножия креста: "Уповал на Бога, пусть теперь избавит
Его, если он угоден Ему"**.
______________
* Татьяна Глинка. Цветы у дороги. - Московская правда. 11.11.1930.
** Мф. 27:43.


Мысль о смерти была близка отцу Александру. Он часто напоминал, что мы
лишь путники в этом мире, "пришли из тайны, чтобы возвратиться в тайну". Это
не должно нас ужасать, и напротив, через это нам следует осознать значение
жизни. Мысль, что за нами придут и возьмут, должна нас стимулировать, мешать
нам идти своим ходом, расслабляться, обрекать себя на бездействие, на
ничтожную жизнь"*. С тех пор, как он смог действовать открыто, казалось, он