"Дэвид Амброуз. Суеверие " - читать интересную книгу автора

будет легче, говорила она себе. Дело мастера боится. Когда у меня появится
опыт, уже не будет так больно.
Элли снова села и посмотрела на свои руки, которые уже давно стали
морщинистыми и покрылись пигментными пятнами. Она повернула их ладонями
вверх и согнула пальцы как когти. Ничего, если понадобится, в них есть еще
сила. В свое время ни одна банка или бутылка с завинчивающейся крышкой не
могли устоять против ее железной хватки. Она улыбнулась, вспомнив грузчика
из Атланты, который однажды попробовал к ней пристать. Пришлось схватить
его за яйца, чтобы до него дошло, что он ей не нравится. Бедняга никогда
уже не будет прежним мужиком.
Очнувшись от мыслей, она подняла взгляд. Шум голосов стал громче.
Взглянув сквозь прямоугольник отекла, который с обратной стороны был просто
зеркальным отражением одной из двух звезд, расположенных по бокам сцены,
она увидела, что зал уже почти полон. Она посмотрела на свои дешевые часики
с пластиковым ремешком, которые всегда надевала на работу. Картье, что
Мюррей подарил ей на последний день рождения, лежали дома в шкафу. Еще
будет время щегольнуть ими, когда через пять месяцев они уедут отсюда и
начнут наслаждаться плодами того денежного дерева, которое несколько лет
терпеливо выращивали.
Переговоры о продаже заведения практически завершились, и вырученных
денег должно было с избытком хватить, чтобы доживать свои дни в тепле и
уюте. Элли никогда не бывала в Европе и мечтала повидать Париж, Рим и
Лондон. Ей уже снились ежегодные зимние круизы по Карибскому морю. И
разумеется - это Элли считала главной жемчужиной в короне - у них будет
особняк в центре Манхэттена. Девчонка из Нью-Джерси завершит свой жизненный
путь респектабельной матроной в Ист-Сайде. Этот триумф ей подарят духи -
единственные духи, в которых она еще верила.
Легкая улыбка тронула ее губы - и сразу угасла. Все складывается так
замечательно - но Элли невольно подумала, что лучше бы это случилось лет
тридцать назад.
Но все же лучше, гораздо лучше добиться этого сейчас, чем вообще
никогда.

Джоанна Кросс отыскала себе место подальше от сцены и чуть сбоку.
Отсюда ей было все видно, и при этом сама Джоанна оставалась в тени. Хватит
уже того, что она моложе других, которые обычно посещают заведения,
подобные этому. Даже прислуга состояла по преимуществу из людей среднего
возраста, кроме разве что монтировщиков и других рабочих сцены, которым не
приходится общаться с гостями.
Впрочем, одному медиуму было на вид не больше тридцати, но это
являлось исключением из правил. Кроме того, он был талантлив. На его
сеансах духи говорили через парящий во тьме светящийся жестяной рупор, а
порой из него самого вырывалось облачко эктоплазмы, которое принимало форму
человеческого тела, - и люди в зале считали, что они видят своих умерших
близких. Все это, несомненно, было великолепной иллюзией, и единственное,
что удивляло Джоанну, - это полная неспособность людей увидеть то, чего они
видеть не хотят и их готовность поверить в то, чему им верить хочется. Или
необходимо.
Вот что ее так задевало. С одной стороны, все это просто безвредная
глупость. С другой - жестокая эксплуатация тех, кто пережил трагедию или