"Песах Амнуэль. Право на возвращение" - читать интересную книгу автора

и надо ли ему?
- Во-о-от, - протянул Мирон, записав номер на бумаге и положив
трубку. - Сам звонить будешь или...
- Сам, - сказал Карпухин. - Только не сейчас. Позже.
- А может, они рано ложатся? - запротестовал неугомонный Мирон, но на
помощь Карпухину неожиданно пришла тетя Роза.
- Мирончик, - сказала она. - Здесь даже маленькие дети раньше десяти
спать не идут.

* * *

Карпухин сел за телефон, когда все угомонились, и даже из спальни
хозяев перестали доноситься громкие голоса - Роза доказывала мужу, что
гостей непременно надо повезти в Назарет и Вифлеем, эти цитадели
христианства, а Мирон сердито объяснял, что именно в этих цитаделях сейчас
делать нечего, потому что они стали оплотами мусульманского экстремизма, а
не христианского смирения, и если она не хочет, чтобы ее сестра оказалась в
неприятной ситуации...
Наконец, затихли.
- Ты собираешься спать, Саша? - спросила Руфь, выглянув из комнаты.
- Да, - ответил он и поднял трубку.
"Гинзбург - ночная птица, - сказал ему в Москве Яков Аскольдович. - На
работу он не приезжал раньше полудня, но зато и не уходил раньше двух-трех
ночи. Говорил: "Когда же думать, если не по ночам?" Я не знаю, конечно,
изменились ли его привычки на Земле обетованной"...
Карпухин уже знал, что происходит с привычным укладом жизни, когда
переезжаешь в незнакомую страну, где совершенно другой климат, другие люди,
другой язык, другая реальность, и ты тоже вынужден стать другим настолько,
что старых знакомых не узнаешь, а о старом месте работы забываешь так
прочно, что, если тебе звонят в двенадцатом часу и напоминают о...
- Слушаю! - произнес бодрый голос после второго гудка.
- Добрый вечер, - сказал Карпухин. - Прошу прощения за поздний звонок,
но, если я говорю с Михаилом Яновичем Гинзбургом...
- То должны знать, что я не ложусь раньше полуночи, - подхватил голос,
в котором все-таки Карпухину почудилась и усталость, может, даже не
физическая, а усталость души, или это ему только показалось?
- Да, - помедлив, сказал Карпухин, - я, собственно, хотел передать вам
привет от Анатолия Аскольдовича...
Почудилось ему или на самом деле человек, державший у уха трубку и
находившийся на расстоянии трех десятков километров от Карпухина, коротко
вздохнул и замер в нетерпеливом ожидании?
- Вы меня слышите? - спросил он, потому что долгую минуту в трубке
молчали, и даже дыхания слышно не было.
- Слышу, конечно, - тихо сказал Гинзбург. - Спасибо. Как он там? Вы...
Вы с ним знакомы или...
Конечно, он хотел спросить, работаем ли мы вместе, но не знал, удобно
ли задавать такой вопрос.
- Нормально, - сказал Карпухин. - У академика Карелина все в порядке.
Академиком РАН Карелин стал совсем недавно - во время весенней сессии,
прошел с небольшим перевесом, вполне мог и проиграть, космонавтика нынче